Онлайн книга «Про баб»
|
– Правда, правда. Илья сияет: – Можно я тебя поцелую? – Пристегни ремень, – строго произносит Анна. – Видишь этот знак? – Вижу. Что это значит? – Это значит, на этом участке целоваться запрещается. * * * Илья и Анна лежат в постели. В руках у них по бокалу шампанского. – Я тебе завидую, – говорит Анна. – Это второй раз в жизни. – Что? – Первый раз мне завидовали в третьем классе, у меня была живая белая лабораторная крыса. – Я завидую тому, что ты занимаешься любимым делом, – продолжает Анна. – Тебе не нравится быть владелицей кафе? – Нет. Я хотела бы работать, – Анна задумывается, – где-нибудь в лесу. Только я не знаю, что делают лесничие. – Это очень просто, – с видом знатока заявляет Илья. – Да? – Да. Надо ходить с ведром соли и рассыпать ее под деревьями, потому что лоси очень любят лизать соль, а в лесу соли нет. – Классно! – Может, ну ее, Германию? Поедем лучше в лес. Ты будешь кормить лосей, а я писать пьесы. – Нет, в Германии у меня мама, а главное – я хочу увезти отсюда сына. – Кто его отец? – Биолог. – Просто биолог? – Да, был такой биолог, совершенно никакой. Пресный, как зимнее яблоко – ни вкуса, ни сока, так, вата – биолог. Я замуж выходила как бы за компанию. Все подруги выходили, и я вышла. – Как на автобусной остановке. – Да. Тогда мне казалось, это конечная остановка. А можно было проехать еще и выйти, наверное, как-то более удачно, – смеется Анна. – Хотя кто его знает. Значит, так было надо. – Кому? Биологу? – Илья нежно целует Анну в плечо. – Да, биологу, похоже, вообще ничего не надо было, лишь бы его не трогали. Он уже пять лет, как женат на Нине. Но по большому счету, я уверена, что ему все равно, на ком он женат. Раздается звонок в дверь. – Интересно, кто бы это мог быть? – Анна встает с постели и надевает халат. – Биолог? – смело предполагает Илья. – Исключено, – Анна бывает очень категорична. Она направляется в коридор, закрывая за собой дверь в спальню. Илья, обмотавшись простыней, на цыпочках подкрадывается к двери. Тем временем в коридоре Анна впускает в квартиру высокого, нескладного мужчину в очках с диоптрией, позволяющей заниматься микробиологией практически без микроскопа. – Ты извини, я без предупреждения, – говорит очкарик. – Здравствуй! – Что-нибудь случилось? – Пока нет. – Ты можешь не говорить загадками? – У тебя кто-нибудь есть? – В каком смысле? – уточняет Анна. – Ты не одна? – Да. Я не одна. Боря, ты можешь сказать, что случилось? – Где Мишка? – Он с няней. – Я слышал, ты собралась в Германию? – Да. – А Мишка? – Естественно, со мной. – Ты не считаешь нужным это обсудить? – Я как раз собиралась поговорить с тобой, тем более что ты должен дать письменное и нотариально заверенное согласие на то, чтобы Миша поехал со мной. Давай обсудим это завтра? – Завтра так завтра, но учти, я такого согласия не дам. – Это еще почему? – Я его отец, между прочим. – Вот именно – между прочим. Ты когда брал его в последний раз? – Это не важно. Я хочу иметь возможность видеть своего сына. – А кто тебе запрещает? Приезжай и смотри. – Я что, на ковре-самолете туда буду летать? – Да хоть на метле. – Очень остроумно! – Откуда ты знаешь, что мы собираемся уехать? – Это не важно. – Тебе Нина сказала? Впрочем, это действительно не важно. Боренька, давай перенесем этот разговор на завтра. Я тебе позвоню, и мы все решим. – Хорошо. Счастливо, – прощается очкарик. – И тебе, – закрывая за ним дверь, говорит Анна и входит в спальню. Илья беззвучно лежит в постели. Анна молча закуривает и садится на кровать. – Биолог? – уточняет Илья. – Да, легок на помине. Она ему все рассказала, гадюка. – Зачем она это сделала? Она же твоя подруга? – искренне удивляется Илья. – Во-первых, это женская дружба, во-вторых, он все равно бы об этом узнал. Я боюсь, что она специально его науськала, чтобы он не давал согласия на Мишкин отъезд. Одному Богу известно, что она еще ему наплела? – Я знаю, как ее можно наказать. – Да? – Мама рассказывала мне одну притчу о человеке, который говорил всякие гадости про раввина. Однажды он почувствовал угрызения совести… – Нина не почувствует угрызений, что бы тебе твоя мама не рассказывала. – Не перебивай. Так вот, он пришел к раввину просить прощения. Говорит: «Хочу искупить свою вину». Раввин сказал: «Вынеси из дома несколько подушек, распори их и пусти перья по ветру». Провинившийся, выполнив такое легкое требование, снова пришел к раввину. «Теперь, – сказал раввин, – пойди и собери все перья. Я верю, что ты искренен в своем желании искупить вину. Но исправить то, что сделали твои слова, так же трудно, как собрать пущенные по ветру перья…» – Если бы она каждый раз, искупая вину, распарывала подушки, это привело бы к экологической катастрофе, – заключает Анна. * * * Рахиль Иосифовна не ходит в синагогу. С Богом она общается в любом удобном, по крайней мере для себя, месте. Сейчас это происходит на кухне. Взгляд ее направлен в потолок. В одной руке она держит не дочищенную картошку, в другой – нож. – Господи! Ты что там – спишь? Ты что, не видишь, что тут происходит? Может, тебе пальцем показать? – отчитывает она Всевышнего. – Сорок лет ты водил евреев по пустыне и тридцать лет – меня за нос. Тридцать лет я ждала этого предложения! Тридцать лет я просила тебя! И теперь, когда он одной ногой в могиле, а я одной ногой в Германии, ты меня услышал. Тем временем Илья заходит в квартиру. – Ну, спасибо! – продолжает она. – Что же мне теперь делать? Ну? Что ты молчишь? – задрав голову к потолку, она замирает в ожидании ответа. Тем временем Илья проходит на кухню, но Рахиль Иосифовна его не видит. – А что тут скажешь? – говорит Илья. – Фух, – хватается за сердце Рахиль Иосифовна, – ты меня напугал. Решила, Мессия пришел… |