Онлайн книга «Вред любви очевиден»
|
– …хоть ты ей объясни, жизнь есть жизнь, зачем её в дерьмо-то превращать? – волнуется Максим, и тут видит своих терминаторов. Они подходят к замершему Максиму, и Лера с наслаждением плюёт ему в лицо. – Милостивый государь! – восклицает при этом Космонавтов. – Вы подлец! Лера отходит в сторону, в точку, удобную для наблюдения, а Гейнрихс и Космонавтов начинают крепко и со вкусом бить Максима. Тот сначала пытается воззвать к ним, но быстро стихает. Фёдор собрался было тоже ударить соперника, но не стал, что-то мешает ему. Гейнрихс бьёт сосредоточенно, точно, а Космонавтов шалит. Молотит палкой машину, наступает Максиму на лицо, и это с идиотскими репликами «Эй, ухнем!», «Блямс! Блямс!»… Лера смотрит с восторгом. На её лице точно играет отблеск пожарища. Фёдор пятится, потом поворачивается и убегает. Фёдор бежит по Фонтанке, на лице его отчаяние. – Не то! – кричит Фёдор. – Не то! Не то! Не то! Гейнрихс прекращает избиение. – Ему хватит, – говорит он рассудительно. – Уходим, – командует Космонавтов. Максим остаётся лежать возле раскуроченной машины. – Ну, слона мне нарисуй, – говорит Эльвира. Она уже высохла, переоделась, причесалась. – Слона просто, – отвечает Юра. – Я сложней могу. – Тогда тигра! – Хорошо. А ты любишь тигров? – Кто их не любит? Красотища такая. Лучше любого человека в сто раз! – Я в прошлом году был в цирке, – рассказывает Юра, рисуя, – там разрешали фотографироваться с тигром и гладить разрешали. Он совсем был ручной. Я погладил. – Ну и как? – Хороший, – зажмурился, вспоминая удовольствие, Юра. – Такая шёрстка… Зверь. Я читал, тигры никогда ничего не боятся. Нет страха вообще! – Это они зря. Надо было человека бояться. – Странно, да? Ничего у нас нет – ни клыков, ни когтей. Все сплошь лысые – то есть без шерсти. Наверное, звери сначала подумали – во придурки какие-то, даже есть противно. А мы взяли и всю землю захватили. – Нас много, – размышляет Эльвира. – Сейчас много! А было немного! Нет, ты знаешь, я думаю, всё потому, что звери живут по правилам, а у нас нет никаких правил. Вот если ты какой-то зверь, ты ешь то и то, живёшь там и там, а это уже не ешь никогда и где попало не встречаешься. А мы едим всё и живём везде. И всех убиваем. – Мы с тобой никого убивать не будем. – А если меня на войну пошлют? – Может, не будет войны? – Всегда была, и вдруг не будет? – сомневается Юра. – Вот, нарисовал я тебе тигра. Показывает рисунок. Тигр вышел неплохой, скорее, конечно, анимационный, чем реалистический. – Спасибо, ну вроде тигр. На кота твоего похож, – Эльвира прячет рисунок в свой необъятный карман. – У меня последний поезд после одиннадцати. Можно ещё погулять. Ксана и Варя едут в автобусе. К Варе всё приглядывается женщина средних лет с измученными глазами. Когда девочки выходят, выходит и она, и обращается к Варе. – Простите, я не могла видеть вас по телевизору, в молодёжной программе? – Да, могли. Варя Панкратова, – с готовностью отвечает Варя. – Я сразу узнала вас. Вы такая умница. А я мама, мама эсера, знаете, партия социалистов-революционеров. Это моего мальчика зимой арестовали в Москве. Ничего не сказал! Ни слова! Перед сессией. Поеду к друзьям на два дня. Сказал. И я ничего не знала, ничего! Подруга звонит: твой там был? Где был, что? Они же дети! Совсем дети, девочку арестовали – она, наверное, сорок килограммов весит. Переводят всё время туда-сюда. Статья над ними висит – организация массовых беспорядков. Это восемь – десять лет! Женщина начинает плакать, вынимает платок. – Простите, девочки, я стараюсь держаться, само льётся. Сейчас, сейчас. (Шмыгает носом) Что они сделали? Они за стариков вступились, за нищих стариков, они дети. Зачем их в тюрьму? Я хожу по улице, солнце светит, люди смеются, я хожу и ничего не понимаю, зачем солнце, зачем люди. И думаю, вот и в тридцать седьмом люди тоже смеялись и солнце светило. Вы молодая девушка, умница, скажите – что это такое? Простите, что я пристаю к вам. У вас такие хорошие лица. Он поехал на два дня. А теперь говорят: десять лет. И это солнце, и всем всё равно, а я дома не могу сидеть. Идите, девочки. Удачи вам, всего самого доброго. Простите меня. Никаких сил не осталось. – Что, друзья? Завершим прекрасный день достойным ужином? Я приглашаю, – говорит Космонавтов Лере и Гейнрихсу. – Нет, я никогда не ем после девяти, – отвечает Гейнрихс. – Я домой. Хватит бессмысленных телодвижений. – И такой человек считает себя второстепенным! – удивляется Иван. – Вы суперстар, Бетмен, элита! Нет, ваши товарищи не понимают, с кем имеют дело. Вы правы, и живёте вы среди дегенератов, но вы – бриллиант. С какой стати жизнь должна принадлежать хрюшкам, вроде этого ничтожного Максима? В качестве русского не стоит жить? Ну и плюньте вы на русских. Вы – космическое явление. Гейнрихс пристально смотрит на Космонавтова. – А вам-то что? – спрашивает он. – Вы о чём хлопочете? Вы вообще кто такой? – Командировка… – разводит руками Космонавтов. – Творческая командировка. Кстати, ваша палочка… Для укрепления здоровья… Вас можно поздравить с первым подвигом! – Подвиг, – презрительно говорит Гейнрихс. – Втроём на одного из-за поганой бабы. Правильно Федька сбежал. – Кто это поганый? Ты сам придурок поганый, – кричит Лера. – Ещё одно золото нашла, – говорит Гейнрихс. – Иди с ним ужинать и дальше по программе. Дегенераты. Гейнрихс решительно откалывается от компании и уходит. – Палочку-то! – вопит ему вслед Космонавтов, но тот даже не оборачивается. – Суровый малыш, – заключает Космонавтов. – Ну, Лера-Нулера, отметим вашу-нашу победу? – Легко! Варя дома у Ксаны. Квартира людей среднего, но, видимо, вполне стабильного достатка. Девочки пьют чай. Шум в прихожей – пришёл Митя, брат Ксаны. – О, девки, привет. Сейчас мои ребята придут – чур, к нам не соваться, ладно? Мамка сегодня поздно будет, дайте хоть общнуться нормально. – Мы тут видели… – говорит Ксана. – Какая-то ваша мама… – К нам на улице подошла мать одного из ваших мальчиков, которых арестовали в Москве зимой, – объясняет Варя. – Тяжёлое впечатление. – А, – соображает Митя. – Это Женьки Степанцова. Это одна такая у нас проблемная. Она ко всем подходит, не берите в голову. – Как ты мне надоел со своими сдвигами, – вздыхает Ксана. – Тебя арестуют – наша тоже с ума сойдёт. Будем работать тебе на передачи. Кругом нормальные ребята, нет, нарыл каких-то помешанных. |