Онлайн книга «Вред любви очевиден»
|
– Будем. Целуются. – Спасибо тебе за эти три дня. Ты всё замечательно придумала. Я… тебя обожаю. Маша кивает. – Что ты молчишь? Я вот дела раскидаю и позвоню. Маша… – Что тебе? – Я своих скоро в деревню отправлю, к Лениной маме… Маша снова кивает. – Ну что ты мрачная такая? Жизнь прекрасна и удивительна! Маша ничего не говорит. Маша едет в машине, на заднем сиденье. Шофёр с удивлением и сочувствием смотрит, как красивая молодая женщина отчаянно ревёт. Миша сидит на своём месте в кафе. – Ну что, Миша, – спрашивает его уборщица Полинка, – навестил тёщу? – Угу, – отвечает Миша. – Поссорились, что ли? – Нет, с чего ты взяла? – Да ты сидишь как сыч, невесёлый. Ты опять в оперу сходи, может, повеселеешь. – Санкта симплицитас, – усмехается Миша. – По-латыни отвечаешь, значит. Когда сжигали на костре Яна Гуса, старая крестьянка подбросила вязанку хвороста в огонь. Тогда Гус и воскликнул знаменитое: О, санкта симплицитас! – О, святая простота! – Слушай, Полинка, ты меня каждый день удивляешь. – Я же в универ готовлюсь, второй год. Подъезжает машина, из неё выходит Маша. Она входит в кафе, смотрит на Мишу и направляется вглубь, к буфету. Миша остолбенел, наблюдает за ней. Маша берёт салат, сок, платит и садится за столик. Миша решается, подходит к ней. – Как ты меня нашла? – Ты говорил. – Не помню… – Охотно верю. Ты вообще, видимо, страдаешь провалами в памяти. – Не мог я, Маш. Я машину чинил, потом опять брат Костя на голову свалился. Я тебе сообщение послал. – Даже не позвонил. Даже на это смелости не хватило. – Зачем звонить, если нет возможности встретиться? Я собирался на днях всё уладить и прийти. – Зачем звонить? Например, узнать, жива ли я, здорова ли, что со мной. – Ты здорова? – Нет. А куда ты собирался прийти? – К тебе. Ты же говорила вроде – Юра в отставке… – С какой стати? Чего ради мне ломать свою жизнь? – А, вот как… – Вот так, да. – Тогда извини. Я на работе. Миша возвращается на место. Маша допивает сок и выходит. Миша, поколебавшись, выскакивает на улицу. – Маша, ну ладно тебе, Маша… я там не мог разговаривать – кругом люди… – Пять дней прошло! Ни слова! – Маша, ну что такое пять дней? Ерунда какая. Не сердись. Хорошо выглядишь, кстати… – Конечно, хорошо – третью ночь не сплю. – Мы это уладим… Миша обнимает Машу. – Сегодня же. У меня смена до одиннадцати. Мир? – Больше так не делай. Иначе я не знаю, что со мной будет. Я умру. Я умру, ты понимаешь или нет? Миша улыбается. – Понимаю… Больше так не буду. Так что там у нас с Юрой? – Да какой там Юра… Маша одна в квартире. Она накрыла изящный стол – красное вино в стеклянном кувшине, овощи, зелень и фрукты целиком, на блюде. Не может сидеть от волнения, ходит по комнатам. Прилегла на кровать и снова вскочила. Звонит телефон. – Маша? Это я, Миша. – Я тебя пока узнаю. – Маш, сегодня никак. Я завтра приду, после восьми, хорошо? Маша, ты меня слышишь? Маша выключает телефон, совсем. Наливает себе вино из кувшина и пьёт. Сразу наливает другой бокал. Чокается с пустым бокалом: Ну, выпьем, дружочек, за солнышко! Господи, какая же я дура! Маша дремлет на постели. Звонки в дверь. Маша с трудом встаёт, открывает: там Миша, встрёпанный, взволнованный. – Ты что не открываешь?? – Я сплю. – Маша, давай вот без фокусов, без русского экстрима, хорошо? Я ей-богу делаю всё, что могу. И больше того… Маша подходит к столу, грустно смотрит на выпитый кувшин. Зелень увяла, фрукты надкусаны. – Красиво было… – говорит Маша. – Пропало всё. Сначала всегда красиво, а потом – дрянь, помойка. Вот и у нас с тобой так будет. Господи, три часа ночи. Мне вставать в восемь… Зачем ты пришёл? – Я… испугался за тебя. Я подумал, что ты одна, плачешь… – Я не плакала. – Красивый был ужин. Давай всё-таки смолотим, что осталось? У меня коньячок есть. Маша молча приносит из кухни две рюмки. – Солнышко моё, не сердись на меня. Мы с тобой, Маша, взяли слишком высокую ноту… Теперь придётся пониже, попроще. – Ты мне для жизни не нужен абсолютно, – говорит Маша, кусая грушу. – Мне нужен при мне человек, надёжный, верный, который бы мной занимался каждый день. Мне нужно платить за квартиру, покупать хорошую еду, хорошую косметику, карьеру делать… А постель, что постель? Проснулся и забыл. – Ты думаешь, ты мне нужна для жизни? У меня всё есть, полный боекомплект. Мне сейчас нужно рывок сделать, а то всё, погрязну в болоте. Сложу крылья… – Давай тогда попрощаемся. Спасибо, было очень приятно познакомиться… – Да, я думаю, это самое лучшее. Ты молодец, Маша. Трезво и разумно смотришь на жизнь. Очень практична. – А нам, провинциалам, сантименты – лишняя роскошь. – Золотые слова. Я сам провинциал. Маша чокается с Мишей, смеётся. – Тогда прощай, мой бедный учитель. – Может, хватит? – Что – хватит? – Дурака валять. – Я говорила серьёзно. – А теперь ты у меня помолчишь… Миша хватает Машу, впивается в губы. Маша сопротивляется, но безуспешно. Миша и Маша в постели. Маша гладит Мишу по груди, натыкается на крест. – Снимал бы ты свой символ… перед лицом смертного греха. Ты что, на исповеди какому-нибудь бородатому про меня расскажешь? – Про тебя – не смогу. Про тебя только Богу расскажу. – Э, Он сам всё знает. Как ты из дома-то сбежал? – Тихо. Не в этом дело. Лена меня на цепи не держит… Я сейчас чумной, Машка, я никаких решений принять не могу. Я Дашку люблю, она маленькая, денег на жильё пока нет, Лена не работает. Как я их оставлю, скажи, пожалуйста? Какой сволочью надо быть? – Я понимаю… Только поверь мне, мы с тобой – это ужасно важно, смертельно важно… Если мы это предадим – нам не будет пощады с тобой ни на этом свете, ни на том. И нашим близким хуже будет, а не лучше. Я знаю, знаю, знаю… Что мне делать, чтоб ты мне поверил? |