Онлайн книга «Пир»
|
Как счастьем я твоим была довольна? Я помню все… Но ты, – ты помнишь ли? Ты помнишь ли, вечерними часами Как в песнях мне страсть выразить умел? Ты помнишь ли ночь, яркую звездами? Ты помнишь ли, как ты в восторге млел? Я слезы лью, о прошлом грудь тоскует, Но хладен ты и сердцем уж вдали! Тебя тех дней блаженство не чарует, Я помню все… Но ты, – ты помнишь ли? – Браво! – вскрикнул Румянцев, и все зааплодировали. – Одна радость у меня, один свет невечерний… – Саблин поцеловал жене руку. – Господа, давайте же выпьем за здоровье Александры Владимировны! – встал Румянцев. – Непременно! – заворочался, вставая, Мамут. – За вас, дорогая Сашенька! – вытянула руку с бокалом Румянцева. – Благодарю вас, господа, – подошла к столу Саблина. Муж дал ей бокал. Вдруг зазвенел цилиндрический прибор на камине. Все затихли. – Пора! – объявил Саблин, встал и подошел к стоящему в углу сундуку. Все замерли. Саблин открыл сундук. Он был полон золотых гвоздей с крестообразными, идеально отполированными шляпками. Саблин достал из сундука восемь молотков. Господа подошли к нему. Саблин раздал им молотки и необходимое количество гвоздей. Забрав гвозди с молотками, господа загудели в нос и, делая телами волновые движения, чрезвычайно медленно двинулись в свои стороны, к меткам. Первым достиг своей метки на полу Румянцев. Встав на колени, он стал вбивать гвозди в пол, гортанно гудя в нос: – NOMO вобью, NOMO вобью, NOMO вобью. Румянцев вбил гвозди: + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + Мамут достиг своей метки на левой стене, стал вбивать в нее гвозди, гудя: – LOMO вобью, LOMO вобью, LOMO вобью. Мамут вбил гвозди: + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + Саблина достигла своей метки на комоде, стала вбивать в нее гвозди, гудя: – SOMO вобью, SOMO вобью, SOMO вобью. Она вбила гвозди: + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + Лев Ильич встал на стол, достиг своей метки на потолке, стал вбивать в нее гвозди, гудя: – MOMO вобью, MOMO вобью, MOMO вобью. Он вбил гвозди: + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + Саблин достиг своей метки на правой стене, стал вбивать в нее гвозди, гудя: – ROMO вобью, ROMO вобью, ROMO вобью. Саблин вбил гвозди: + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + Румянцева достигла своей метки на диване, стала вбивать в него гвозди, гудя: – HOMO вобью, HOMO вобью, HOMO вобью. Она вбила гвозди: + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + Отец Андрей достиг своей метки на центральной стене, стал вбивать в нее гвозди, гудя: – KOMO вобью, KOMO вобью, KOMO вобью. Он вбил гвозди: + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + Арина достигла своей метки на двери и стала вбивать в нее гвозди, гудя: – ZOMO вобью, ZOMO вобью, ZOMO вобью. Арина вбила гвозди: + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + Закончив процесс вбивания, все положили молотки в пустой сундук. Саблин запер его, спрятал ключ в карман. Затем подошел к камину и снял с цилиндрического прибора медный корпус, обнажив комбинацию из разнообразных, тесно скрепленных линз. Саблин повернул рычаг настройки, и линзы сдвинулись, нацелились на метки. Саблин повернулся к гостям и сделал жест рукой в сторону стола. – Прошу садиться, господа. Все снова заняли свои места. Павлушка наполнил бокалы. Лев Ильич встал с бокалом в руке. – Господа, позвольте мне сказать, – заговорил он. – Александра Владимировна – удивительный человек. Даже такой закоренелый женоненавистник, эгоист и безнадежный скептик, как я, и то не устоял перед очарованием хозяйки Саблино. Шесть… нет… почти уж семь лет тому назад оказался я здесь впервые и… – он опустил глаза, – влюбился сразу. И все эти семь лет я люблю Александру Владимировну. Люблю, как никого боле. И… я не стесняюсь говорить об этом сегодня. Я люблю вас, Александра Владимировна. Втянув голову в костистые плечи, он стоял, вращая узкий бокал в своих больших худых ладонях. Саблина подошла к нему, поднялась на мысках и поцеловала в щеку. – Сашенька, поцелуй его как следует, – произнес Саблин. – Ты разрешаешь? – Она в упор разглядывала смущенное лицо Льва Ильича. – Конечно. |