Онлайн книга «Ты самая любимая»
|
— Даже едой? — Андрей Петрович, я вас умоляю! Бисмарк и Кэти не занимались анальным сексом! Напишите что-нибудь! — Откуда ты знаешь, каким они занимались? Ты был при этом? — Я читал Бережковского. — Хорошо, — смягчился Бережковский. — Значит, я пишу так: вместо того чтобы трахаться на пляже, они жарят шашлыки. Тебя устроит? — Издеваетесь, да? — Все, Кароян, отстань! У меня пицца остыла! Бережковский подошел к пицце, попробовал, скривился, но кусок все-таки съел. Потом сел к компьютеру. — Н-да… — сказал он сам себе. — Не знаю, что делать… Вставил телефонный провод в розетку и, сверяясь с записью, набрал номер. — Алло, Елена! Вы еще не ушли в больницу? — Нет, но уже собираюсь. Я рада вас слышать. — Знаете, я сегодня у всех спрашиваю… Хотя, извините, вам сейчас не до этого… — Не до чего? — Вы в каком городе? — В Салехарде. — В Салехарде?! — Бережковский посмотрел на часы. — Так у вас уже… — Полвосьмого, — сказала Елена. — Значит, вам пора. — Ничего, я успею. Вы хотели что-то спросить. — Нет, я потом, в другой раз… — Андрей Петрович, другого раза может не быть, — спокойно отозвался голос Елены. — Спрашивайте. Бережковский молчал. — Алло! — сказал ее голос. — Андрей Петрович! — Я слышу… Это… Это действительно так серьезно? А-а… где ваш муж? — В Африке. — То есть? Не понял. — И не поймете. У них там сафари. Давно было запланировано и оплачено. И он улетел. — А ребенок? — Дочку я отвезла к своей маме. Они, конечно, не знают про операцию. Спрашивайте, Андрей Петрович. Не теряйте время. Мало ли чем кончится операция. Что вы хотели спросить? — Не знаю, имею ли я право… — Андрей Петрович, вы мой любимый писатель. Вы имеете право на все. — Тогда скажите мне свой диагноз. — Поймали меня? И вам не стыдно? — Стыдно. Но я хочу знать. — Я не скажу. К тому же вы позвонили не с этим вопросом. Задавайте свой вопрос. — Хорошо, упрямая женщина. Скажите, чем можно заменить секс? — Секс? — переспросила она, ничуть не удивившись. — Секс можно заменить сумасшедшим сексом. Больше ничем. А почему вы спрашиваете? — Потому что сцену, которую я вам читал, они требуют заменить. — Кто требует? — Телевидение, кто! У нас все телевидение скоро станет сплошным КВН. — Извините, Андрей Петрович, внизу такси гудит, мне пора в больницу. Удачи вам. Во всем. И в сексе тоже. И — гудки отбоя. Но Бережковский сидел с трубкой в руке и не клал ее на рычаг. Потом все-таки положил, встал и вышел на террасу. С террасы открывался вид на Москву, в которой кипела жизнь — по Ленинградскому, как всегда, катил поток машин… Где-то на Беговой клацал на рельсах трамвай… В сквере гуляли дети и гулькали голуби… В небе летел самолет и плыли облака… За спиной у Бережковского, в кабинете звонил мобильный… Но Бережковский не шевельнулся, и звонки прекратились. Потом какой-то тяжелой походкой он все-таки вернулся в кабинет, подошел к городскому телефону, набрал короткий номер. — Междугородняя, семнадцатый, — ответили ему. — Пожалуйста, примите заказ: Салехард, больница имени Губкина. — Со справкой на тридцать рублей дороже, — сухо сказала телефонистка. — Согласны? — Согласен. В больнице мне нужен врач по фамилии Гинзбург. — Вызываемое лицо — еще тридцать рублей. Будете платить? — Буду. — Говорите свой номер и имя. — 205-17-12. Бережковский Андрей Петрович. Тон у телефонистки круто изменился. — Бережковский? Тот самый? — В каком смысле? — Ну, писатель? Правда? — Да… — Сейчас соединяю, сейчас! Не кладите трубочку! — И после паузы: — Алло! Андрей Петрович! Гинзбург уже ушел, будет завтра с восьми до девяти. В девять у него операция. С дежурным врачом будете говорить? — Нет, спасибо. — А на восемь утра оформить заказик? А? Андрей Петрович… — Спасибо, не нужно. Некоторое время он сидел молча, глядя в одну точку. А потом… Впрочем, потом была рутина — он ехал по вечерней Москве на Остоженку, где в Доме-музее Пушкина, на балконе, гигантская надувная фигура раскачивалась под ветром из стороны в сторону… Где в галереях актеры, одетые по-древнегречески, изображали эллинские скульптуры… И где в центре зала шла съемка «Культурной революции» — Швыдкой, Бережковский, Жириновский и другие знаменитости обсуждали российскую демократию. Но все это не имело отношения к нашей истории. Зато имеет отношение то, что на следующий день, а точнее, ранним утром на следующий день Бережковский осторожно встал с супружеской постели и, глядя на спящую жену, бесшумно вышел из спальни. Наспех одевшись, он тихо выскочил из квартиры, поднялся медлительным лифтом на последний этаж, пробежал по лестнице на чердак, к своей мансарде и, глядя на часы, поспешно набрал короткий номер. — Алло! Междугородняя! Примите заказ! По срочному! — По срочному в два раза дороже. — Не важно, примите! — Что заказываем? — Салехард, больница имени Губкина, хирурга Гинзбурга. — За справку и вызываемое лицо… — Я знаю! Еще шестьдесят рублей. Соединяйте! Мой номер 205-17-12. Бережковский Андрей Петрович, тот самый. — В каком смысле? — Не важно! Соединяйте! — Положьте трубку и ждите. — Но это по срочному!.. — Положьте трубку! — непререкаемо сказала телефонистка и дала отбой. — Блин! — сказал себе Бережковский. — Там уже девять! Проспал, мудила! И нервно заходил по мансарде, включил автоответчик. Тот сообщил: — У вас шесть новых сообщений. Сообщение первое. Женский голос интимно: — Андрей Петрович, ради Бога, простите за настойчивость! Это Алина Полонская, мы познакомились на приеме в немецком посольстве, и вы сказали, что хотели бы попробовать меня на ваш сериал о Бисмарке. А сериал-то уже снимается! Пожалуйста, попробуйте меня! Мой телефон 787-43-17, я вас очень жду. Очень!.. |