Онлайн книга «Робинзон. Инструкция по выживанию»
– Я сказал: завтра. Всех собрать – молодых, прикомандированных – всех. – Ясно. – И Робертсона захвати. Ему будет полезно. – Есть. Столовая 4-го отсека. Занятие проводит Рустамзаде. Собраны матросы и Робертсон. – А теперь – переключение из ПДУ в ИП-46, – говорит Рустамзаде. – Готовим изолирующий противогаз, потом затаиваем дыхание, закрываем глаза, снимаем очки, наносник, вытаскиваем загубник и включаемся в ИП. Понятно? А теперь по очереди каждый подойдет сюда и покажет мне, как он это будет делать. В этот момент из камбуза повалил дым и побежали во все стороны коки. Рустамзаде очнулся первым. Он бросился к «каштану», вызвал центральный и объявил: – Аварийная тревога! Пожар в четвертом отсеке! Пожар на камбузе! Звонки аварийной тревоги. В этот момент в центральный прибегает командир. Начинается борьба за живучесть. Центральный пост объявляет: «Аварийная тревога! Пожар в четвертом! На камбузе!» Люди мечутся по отсеку, но немедленно всех организуют Рустамзаде и Робертсон. Команды так и сыплются, люди успокаиваются, действуют в дыму быстро. «Загерметизирована кормовая переборка! Загерметизирована носовая! Остановлен отсечный вентилятор! Готовится ВПЛ к работе! Замеряется концентрация угарного газа! Личного состава 20 человек. Включился в ПДУ! Найден источник возгорания – фильтр ФМТ-200Г! Фильтр обесточен!» – Четвертый! – вызывает центральный. – Есть! – Как концентрация? – Замерена концентрация угарного газа! 50 ПДК! – Начхим! – Я! – Предложения. – Надо перемешать воздух носового блока, все фильтры очистки должны быть в работе! – Понял! Отбой аварийной тревоги! Производится перемешивание воздуха носового блока! Включить все средства очистки воздуха! Люди в четвертом скапливаются у кормовой переборки. Они все еще включены в ПДУ. И тут Робертсон падает. Рустамзаде бросается к нему, сдирает с его лица ПДУ и надевает на него маску изолирующего противогаза, который он снимает с себя. – Центральный! Лейтенант Робертсон потерял сознание! Прошу принять его в пятом! После этого Рустамзаде тоже почти теряет сознание. Их доволокли до изолятора. Там доктор приводит их в чувство. – Ну, живы? – говорит док. – А что это за дрянь? – говорит начхим, брезгливо вытирая нос. – Не узнаем родной нашатырный спирт, Эдик? – Уже узнаем! – Чего это вы в обморок вместе хлопнулись? – Робертсон остался включенным в ПДУ, а от волнения он его, видимо, сработал быстро. Так что – кислородное голодание. – А ты свой ИП зачем на него надел? – Чтоб быстрее было. – Что быстрее? Быстрее надо было только в амбулаторию его тащить. Умники! В амбулаторию врывается старпом: – Ну? – Живы, Анатолий Иванович! – А вырубились-то они чего? – Да больше от чувств! – говорит доктор. – Понятно! Ну что, Робертсон? Все никак нам тебя не уморить? А? Чего молчишь? В амбулаторию входит командир: – Ну, где они? – Здесь! – Чего случилось-то? – В основном переволновались. – Переволновались? Рустамзаде! Что там с фильтром? – Скорее всего, автоматика на отключение нагревателя не сработала, товарищ командир! – Разберитесь, «скорее всего», потом мне доклад. Ну что, Робертсон, с первым пожаром тебя. За автономку таких возгораний будет три-четыре. Это норма. Так, ладно, доктор, дай им чего-нибудь успокаивающего. – Сделаем, товарищ командир. Командир и старпом уходят. – Я в каюте, Анатолий Иванович! – говорит командир. – Есть! Старпом проходит мимо камбуза. Там коки вовсю его отмывают. – Ну что, чудо-коки? Разбежались? А аварийную тревогу за вас кто будет объявлять? Папа Римский? Помощник! – Я! – Отработку с ними провести! – Есть! К старпому подходит командир БЧ-5: – С первым возгоранием, Анатолий Иванович! – Типун тебе на язык! Командир Робертсона тоже поздравил. Нашел с чем. – Командир-то где? – В каюту пошел. Теперь уснет спокойно. В четвертом отсеке Робертсон натыкается на незнакомого офицера. Тот, увидев на кармане Робертсона бирку «КГУ БЧ-2», останавливает его вопросом: – Это вы новый лейтенант в БЧ-2? – Так точно! – А я – флагманский дивизии по живучести, капитан второго ранга Фома. О вас мне говорил начальник штаба. Значит, так, побаловались и будет. Задание такое: зачеты по знанию устройства подводной лодки буду принимать у вас я. А все эти изучения методом «опроса местных жителей» мы теперь будем проводить следующим образом: вы отправляетесь в секретную часть, берете там описание систем и механизмов, изучаете, а потом – ко мне на зачет. – Ясно! – Ну, вперед, если ясно! И начались для Робертсона черные дни. Он появлялся в секретной части, брал там описание, потом учил, потом шел в отсек и смотрел, где и что там лежит, а потом – к Фоме. – Разрешите? – спрашивал он, втискиваясь в каюту. В каюте Фома только что бренчал на гитаре. – Конечно! – говорил Фома, гитара откладывалась в сторону. Фома забрасывал Робертсона разными вопросами: – Как затопить трюм десятого отсека водой из-за борта? – Из-за борта? – успевал только спросить Робертсон, как Фома ему тут же ставил два балла. – Вам два балла! Идите учите. – Так я же еще не начал отвечать! – Ты думаешь, а тут думать не надо. Поздно думать. Тут надо знать. Я не успел спросить, а у тебя уже должен быть готов ответ. Тут жизнь надо проживать быстро. И соображать надо быстро. Иначе тут не выживают. Тут или «пять» или «два балла». По-другому с устройством подводной лодки не бывает. Тут все надо знать на «пять», а лучше – на «шесть». Чем опасен клапан слива на трубопроводе гидравлики кормовых горизонтальных рулей? А? Вот видишь! Ты думаешь! А ты должен отвечать и действовать! Если закрыть клапан слива на трубопроводе гидравлики кормовых горизонтальных рулей, то рули перестанут управляться. Понятно? Утонуть от этого можно! Вот поэтому все клапана на лодке пломбируют в том положении, в котором они и должны быть при нормальной, обычной эксплуатации. И вахтенные отсеков все время проверяют положение этих клапанов и состояние пломб – не закрыл ли их ненароком какой-нибудь олух, проходя мимо. На лодке не должно быть обезьян. Понятно? |