Онлайн книга «Робинзон. Инструкция по выживанию»
– Так точно! – Вот поэтому тебе очередная двойка. Иди и учи! «Что делается при течи гидравлики?» «Что такое факел гидравлики? Как с ним справляться?» «Как растянуть тубус? Вы не знаете, что такое тубус?» «Как устроен клапан подачи ВВД в отсек? В отсеке пожар. Тысяча градусов. Что будет с клапаном?» Вопросы, вопросы, вопросы. Робертсону уже мерещится Фома, его голос, его говорящий рот, губы: «Вы ничего не знаете! Марш в отсек!» Фома с ним вместе лазал по трюмам. – Трюм десятого отсека, – задавал он вопросы, – в чем его особенности? А? Не знаем? Вы затапливаете десятый отсек перед выходом из него. Тубус на люке вы уже растянули. Потом вы даете в отсек ВВД десять атмосфер. Есть здесь цистерна с турбинным маслом? Что с ней будет? Раздавит? Масло выйдет на поверхность? А у вас снаряжена химическая регенерация. Отсек затопился, масло всплыло и встретилось с ней. Что будет? Пожар будет. Объемное возгорание. Ахнуть не успеешь. Сгоришь до кости. По яйца будешь стоять в воде и сгоришь только верхней своей частью! Факел будет из лейтенанта Робертсона! Робертсон вваливается на пост к Рустамзаде. – Все! Больше не могу! Чего он ко мне привязался? – Кто? – поднимается ему навстречу Рустамзаде. – Фома! Флагманский! – Ах Фома. Сергей Николаевич. Хороший мужик. – Ничего хорошего. Унижает на каждом шагу: «Вы ничего не знаете! Идите! Два!» – Все через это прошли. – Я – ракетчик. Я не механик. А с меня спрашивают как с механика. – И с меня, химика, спрашивали как с механика. – Зачем мне это? – Ты успокойся. Все выучишь. Ничего страшного. У всех было то же самое. Чайку будешь? И вот они уже сидят и пьют чай. – Я не сплю почти. Мне эти клапана снятся. – Это ничего. Это пройдет. Сейчас меня Константиныч подменит, и мы с тобой сходим до кормы на контрольный замер. Я сделаю контрольный замер по углекислому газу. И вот они уже идут в корму. Проходят 7-й, реакторный отсек. – Он тебя в аппаратные еще не водил? – спрашивает Рустамзаде. – Нет еще! – Поведет! А мы сейчас пойдем с тобой в девятый отсек. В девятом их встречает командир. – А вот и Саша Балаян! – Кому Саша, а кому Александр Сергеич, – откликается тот. Впрочем, все улыбаются. – Саня Балаян у нас бог кормы. Тут все вертится только оттого, что он здесь. – Ладно, чего тебе? – Покажи нам свой отсек. – Сейчас! Вот тут у нас пульт паротурбинной установки. Здесь – главный распределительный щит по силовой сети– 380 вольт 50 герц. А внизу у нас тоже много интересного. (Они спускаются на нижнюю палубу.) Тут турбина, турбогенератор, главный конденсатор, две линии вала. Вокруг стоит свист, жарко. – Пятьдесят пять градусов! Это так у нас турбина свистит. Из-за нее наш проект и называют «ревущей коровой»! Авот и конденсатный колодец. Если будет прорыв пара в отсек, мы в него ныряем. – Зачем? – В нем всегда вода, а пар идет вверх. Чтоб не обжечься! – Понятно! А тут не грязно? – В трюме всегда не очень чисто, но ничего! – Вот, Саня! – замечает Рустамзаде, – захочешь жить – и в дерьмо нырнешь! – Как думаешь, за какое время добежишь до конденсатного колодца? – спросил Балаян у Робертсона. – Я? – Ты. – Ну, секунд за пятнадцать, наверное. – Сажин! – позвал Балаян. На его зов вылез матрос: – А? – До колодца за пять секунд? – Запросто! – Ну, сбегаешь наперегонки с Сажиным? – С Сажиным? Через минуту они уже бежали. Сажин скатился вниз в одно мгновение. – Вот так мы и бегаем, если приспичит. – А кто не успеет? – Тому памятник поставят. – Знаешь, что это? – спросил Балаян Робертсона напоследок, проводив их до переборки. Он взял с переборки большой болт и показал его Робертсону. – Обычный болт, что же еще? – Да. Это болт. Когда там, за переборкой, горят люди, с этой стороны следует положить его вот сюда, – и Балаян показал на специальные пазы. – Зачем это? – Переборка – это жизнь. Если в отсеке пожар, то от него герметизируются со всех сторон, и те, кто закрыты в горящем отсеке, борются за свою жизнь сами. Они захотят открыть переборку и перебежать в соседний отсек. Но с ними придет огонь, и все сгорят и в соседнем отсеке. Вот для этого и нужен болт. Вставляешь его сюда – и никто к тебе из горящего отсека не прорвется. Ты от их криков седеть будешь, но они к тебе не войдут. – И ничего нельзя сделать? – Ничего. Только получше загерметизировать свой отсек. Если им суждено погибнуть, они погибнут. Если нет – выживут. – Ну, как тебе экскурсия к Саше Балаяну? – спросил Рустамзаде Робертсона уже на обратном пути. – Хороший мужик. – Видел бы ты, как он своих матросов гоняет. Но иначе нельзя. И ты привыкнешь. По дороге они увидели, как в пятом отсеке меняют фильтры в системе очистки. – Фильтры в отсечную систему очистки воздуха? – спросил Робертсон. – Точно, – сказал Рустамзаде. Потом он наклонился и поднял полиэтиленовый мешок, который только что сняли фильтра. – Ты знаешь, что это? – спросил он у Робертсона. – Мешок полиэтиленовый. – Да, мешок. Американцы примерно такой вот мешок на голову надевают, а под него небольшой баллончик с кислородом. Через маленькую такую трубочку кислород поступает почти сразу в ноздри. Американец ходит в дыму, и никакой угарный газ ему не страшен, потому что кислород заполняет все пространство мешка. А наши устройства для спасения ты уже пробовал. – Робертсон! – флагманский Фома опять гонит Робертсона в отсек. – Сейчас опять пойдете в десятый отсек и найдете там то место, где расположены в этом отсеке аварийные фонари. А потом перейдете в девятый отсек, посмотрите, где они расположены там. Кстати, на какое время непрерывной работы рассчитан аварийный фонарь? – Кажется, на сорок восемь часов. – Когда «кажется», тогда крестятся. Вернемся к этому вопросу, когда вы найдете их все, по всей лодке. Робертсон в десятом. – Где тут у вас аварийные фонари? |