Книга Пригоршня праха, страница 31 – Ивлин Во

— Скорей, — шепнула она. — Говорите. Я этого не перенесу. Смерть?

Джок кивнул.

— Их маленького сына… лягнула на охоте лошадь.

— Малютку Джимми.

— Джона.

— Джон… умер. Какой кошмар, даже не верится.

— Но винить тут некого.

— Нет, нет, — сказала Дженни. — Вы ошибаетесь. Это моя вина. Я не должна была к ним ездить… Надо мной тяготеет страшное проклятье. Повсюду, где я ни появлюсь, я приношу только горе… Ведь умереть должна была я… Я не посмею смотреть им в глаза. Я чувствую себя убийцей… Загублено такое славное юное существо.

— Послушайте, знаете ли, не стоит так себя настраивать.

— И это уже не в первый раз. Всегда, повсюду меня преследует безжалостный рок… О господи, — сказала Дженни Абдул Акбар, — за что ты так караешь меня?

Она удалилась из комнаты, оставив его одного, идти ей, собственно, было некуда, кроме как в ванную. Джок сказал через дверь:

— Мне пора ехать к Полли, повидать Бренду.

— Подождите минутку, я поеду с вами.

Из ванны она вышла, несколько взбодрившись.

— Вы на машине, — спросила она, — или вызвать такси?

После чая зашел мистер Тендрил. Тони ушел с ним в кабинет, и они просидели там с полчаса. Возвратившись, он подошел к подносу, который оставили в библиотеке по приказанию миссис Рэттери, и налил себе виски с имбирным элем. Миссис Рэттери снова взялась за пасьянс.

— Нелегкий разговор? — спросила она, не поднимая глаз.

— Жутко тяжелый. — Он быстро выпил виски и налил себе еще.

— Принесите и мне рюмку, ладно?

Тони сказал:

— Я, собственно, хотел только договориться с ним о похоронах. А он пытался меня утешать. Это было крайне мучительно… В конце концов в таком положении меньше всего хочется говорить о религии.

— Некоторые это любят, — сказала миссис Рэттери.

— Конечно, — начал Тони, немного помолчав, — когда нет своих детей.

— У меня два сына, — сказала миссис Рэттери.

— Вот как? Извините меня, пожалуйста, я не знал… мы так мало знакомы. Как некрасиво вышло.

— Все в порядке. Это не только вас удивляет. Я с ними не так уж часто вижусь. Они где-то в школе. Прошлым летом я водила их в кино. Они довольно большие. Один, мне кажется, будет красивым: у него отец красивый.

— Четверть седьмого, — сказал Тони. — Он, наверное, уже ей сказал.

У леди Кокперс собрался интимный кружок: Вероника, Дейзи, Сибил, Суки де Фуко-Эстергази и еще четыре-пять особ: все женщины. Они собрались погадать у новой предсказательницы миссис Норткотт. Открыла ее миссис Бивер: с каждых пяти гиней, которые та зарабатывала по ее рекомендации, миссис Бивер брала два фунта двенадцать шиллингов комиссионных. Она предсказывала судьбу по новейшему методу, читая по подошвам ног. Дамы с нетерпением дожидались своей очереди.

— Это же надо, сколько времени она возится с Дейзи.

— Она очень дотошная, — сказала Полли, — и потом это щекотно.

Немного погодя вышла Дейзи.

— Ну как? — спрашивали дамы.

— Ничего не стану говорить, не то все испорчу, — сказала Дейзи.

Они кинули карты, чтобы установить очередность. Идти выпало Бренде. Она прошла в соседнюю комнату к миссис Норткотт, которая сидела на стульчике подле кресла. Миссис Норткотт была затрапезного вида пожилая женщина, с претензиями на благородство произношения. Бренда села, сняла туфлю и чулок. Миссис Норткотт положила ногу Бренды себе на колено, многозначительно уставилась на нее, потом приподняла ступню и принялась обводить ее линии серебряным карандашиком.

Бренда блаженно пошевелила пальцами и приготовилась слушать.

В соседней комнате говорили:

— А где сегодня ее мистер Бивер?

— Улетел с матерью во Францию смотреть образцы новых обоев. Бренда весь день места себе не находит — все боится, как бы самолет не разбился.

— Ужасно трогательно, верно? Хотя, убей меня бог, не пойму, чем он ее пленил…

— Не предпринимайте ничего в четверг, — говорила миссис Норткотт.

— Ничего?

— Ничего важного. Вы умны, впечатлительны, добры, легко поддаетесь влиянию, порывисты, привязчивы. Вы очень артистичны, хотя и не даете своим способностям расцвести в полную меру.

— А о любви там ничего не говорится?

— Сейчас перейду к любви. Вот эти линии от большого пальца к подъему означают любовников.

— Да, да, расскажите еще…

Доложили о приходе княгини Абдул Акбар.

— Где Бренда? — спросила она. — Я думала, она здесь.

— Ока у миссис Норткотт.

— Ее хочет видеть Джок Мензис. Он внизу.

— Джок прелесть… Слушай, а с какой стати ты оставила его внизу?

— Нет, нет, он пришел по очень важному делу. Ему необходимо увидеть Бренду наедине.

— Господи, как таинственно, она скоро выйдет. Им нельзя мешать. У миссис Норткотт пропадет весь настрой.

Дженни рассказала им о случившемся.

А в соседней комнате за дверью у Бренды уже начала зябнуть нога.

— Четверо мужчин определяют вашу судьбу, — говорила миссис Норткотт. — Один — верен и нежен, но он еще не открыл вам своей любви, другой — пылкий и властный, и вы его боитесь.

— О господи, — сказала Бренда, — как интересно! Кто бы это мог быть?

— Одного вы должны избегать — он вам не принесет добра: он жестокосерд и алчен.

— Это наверняка мой мистер Бивер, господь с ним.

Внизу Джок сидел в маленькой комнате окнами на улицу, где гости Полли обычно собирались перед обедом. Было пять минут седьмого.

Вскоре Бренда натянула чулок, надела туфлю и вышла к дамам.

— Весьма увлекательно, — объявила она. — Послушайте, почему у вас такой странный вид?

— Джок Грант-Мензис хочет с тобой поговорить — он внизу.

— Джок? Какая неожиданность. Ничего страшного не случилось, ведь нет?

— Ты лучше спустись, поговори с ним.

И тут Бренду напугала странная обстановка в комнате и непривычные выражения на лицах подруг.

Она опрометью кинулась вниз, в комнату, где ее ждал Джок.

— В чем дело, Джок? Говори быстрей, мне страшно. Ничего ужасного не случилось, нет?

— Боюсь, что да. Произошел несчастный случай.

— Джон?

— Да.

— Умер?

Джок кивнул.

Она опустилась на жесткий ампирный стульчик у стены и села тихо-тихо, сложив руки на коленях, как благовоспитанный ребенок, которого привели в компанию взрослых. Она сказала: