Онлайн книга «Последний сон разума»
– Да!.. – И у нас будут прекрасные внуки на старости лет. – Да! – вскричала в экстазе жена и попыталась было, забыв обо всем, отдаться Синичкину здесь же, закинув ему за талию тяжелую ногу, но он отстранил ее властно и сказал: – Нужно кормить ребенка!.. Участковый вышел в ближайший супермаркет и купил детского питания для самых маленьких. Всяких баночек и коробочек лежало в его сумке множество, опять же памперсы и присыпки, и Володя заторопился домой, дабы накормить сына и сделать его жизнь комфортной. Сына? – переспросил он себя, оставляя на снегу следы сорокового размера. И решительно подтвердил: – Сына! – Значит, Семен Владимирович? – спросил он у жены, разгрузив покупки. – Ага, – кивнула она и улыбнулась. Синичкин смотрел на свою половину и с удивлением обнаруживал в ней перемены. Лицо разгладилось, морщинки лучились только возле глаз, все ее движения были плавны, словно лебединые, она ухаживала за ребенком, как будто только этим всю жизнь и занималась. Ловко надела на него памперс, ловко соорудила в бутылочке материнское молоко и сунула соску в алые губки. – Синичкин? – Синичкин. – Ну, пойду я. На службу. – Ага. Анна Карловна даже не обернулась в его сторону, вся ребенком была поглощена. А обычно провожала его до самых дверей, шарф поправляла и проверяла блеск форменных сапог. Синичкин решил не обижаться, так как стал отцом. Он вышел из подъезда и направился в отделение, отмечая, что побаливают ляжки. Должно быть, к перемене погоды. Надо попросить жену смазать их бабкиной мазью. На работе участкового ждал сюрприз. В кругу сослуживцев в больничном обмундировании сидел лейтенант Карапетян и хлопал черными глазами. – Сбежал? – вскричал Синичкин. – Сбежал, урод! – подтвердил Погосян. – А как же язык? Карапетян открыл рот, и из него вывалилось что-то длинное, синее, с багровыми пятнами. – Иу-аыыаеио, – провыл он. – Пришили, – прокомментировал Зубов, лузгая семечками на пол. – А что сбежал? – спросил Синичкин. – Посленаркозовая тряска! – пояснил майор. – Это когда человек после наркоза себя не осознает и торопится куда-то идти. Тут сестры не уследили! Бумагу накатаем на госпиталь! Все карьеристами стали! – Уаиииуы, – подтвердил Карапетян, быстро задышал и опять высунул язык, словно собака. – Вези его, Зубов, обратно в госпиталь! – распорядился Погосян. – И наори там на всех! – В таких погонах? Плевать там на старшину хотели! – Фиг с тобой! – сжалился майор. – Надевай прапорщика! – Есть! – вытянулся Зубов. Обладатель русской жены подхватил лейтенанта под мышки и потащил на выход. Тот не сопротивлялся, лишь постанывал. – Наркоз отходит, – пояснил командир. – А мы ребеночка из детдома взяли, – зачем-то сказал Синичкин. – Да что ты! – обрадовался Погосян. – Поздравляю! Ай, молодца! – Маленький такой!.. Володя раздвинул руки на расстояние полуметра. – Вот такой! – Ай, богатырь! – прицокнул армянин. – Мальчик? – Так точно. – Имя дали? – В честь деда моего. Семеном назвали. – Это хорошо, что в честь деда! Наши предки живут в наших потомках! Погосян сказал это и вдруг загрустил. Синичкин увидел его грусть сразу и спросил, про что она. – Сколько детишек сегодня поубивали! – прослезился майор. – Надо ворон этих выводить! Средство наверняка какое-нибудь существует! И тут Володя Синичкин понял, откуда взялся его младенец. Как будто пронзило его! Мальчишка – из тех, кого сегодня порвали на кусочки вороны. Каким-то неведомым чудом ему удалось спастись! Но каким образом он преодолел голым по снегу почти километр?! Ведь грудной мальчишка! – Ультразвук на них воздействует! – продолжал майор, потирая волосатой рукой глаза. – Такие установки, сигналы испускают особые, которые человек не слышит, а всякая другая тварь с ума от них сходит! Синичкин не отвечал командиру, а думал, что вот такой у него сынок появился, из икры выродившийся, учеными отложенной! – Фу, гадость! – поморщился Володя, но тут вспомнил улыбающееся лицо мальчишки и решил, что это совсем не гадость. – Согласен с тобой! – поддержал Погосян. – Всех бы этих тварей в костер, чтобы мясом их паленым надышаться!.. Ну да ладно, что с делом Ильясова? Честно говоря, Синичкин совсем забыл об Ильясове, да и не хотелось ему вспоминать о татарине вовсе, так как в жизни объявились новые подробности, вытесняющие рутинные дела. – Я же говорил, что не следователь, – заныл капитан. – А как же интуиция? – Что-то замолчала… А может, Ильясов все симулировал? – предположил Володя. – Инсценировал все, а сам куда-нибудь скрылся? – Куда? – поинтересовался Погосян. – Может быть, действительно в Крым? – Без уха и ноги, – съязвил начальник. – И зачем ему это? Квартиру бросать, любимую работу? – Не следователь я, – повторил Синичкин. – Опроси еще раз соседей! Я думаю, что преступление в квартире произошло, как-никак все стены в крови! Еще раз жилплощадь обследуй, может, чего найдешь! Синичкин покивал головой, подумал о том, что ноги еще больше заболели, и посмотрел в глаза Погосяна с мольбой, мысленно прося, чтобы тот его отпустил домой. – Знаешь что, – решил армянин. – Ступай-ка ты домой! Выглядишь плохо!.. Тем более что ребенка усыновил, жене надо помогать на первых порах!.. Иди… Синичкин бы поцеловал Погосяна в самые губы за способность чувствовать ближнего, но вместо этого шепотом выразил признательность и через двадцать секунд отбыл из отделения, чтобы побыстрее прибыть домой… Анна Карловна, жена Владимира Синичкина, вовсе не была немкой по происхождению. А была она самой что ни на есть русской женщиной в таком-то поколении, причем поколения все были сплошь военные и лишь отец ее, Карл Иванович, по фамилии Вилов, пошел по милицей-ской части и дослужился до генерала. Надо отметить, что не один Синичкин считал семейство Виловых немцами. Такого мнения были и многие служащие Министерства внутренних дел. А все потому, что имя генерала было совершенно немецким. Вначале из-за своего имени Карлу Вилову карьера давалась с трудом, он целых пять лет после училища ходил в младших лейтенантах, уверяя всех , что не немец, что фамилия у него русская! Все кивали в ответ, но предполагали, что именно фамилия и претерпела изменения и была какой-нибудь типа Виллер или Вильке. |