Книга Роза пустыни, страница 20 – Сьюзен Симмонс

Джек несколько секунд растерянно втягивал ртом воздух.

– Я не боюсь сказать вам правду, – выговорил он наконец, а про себя добавил: «Нет, я ошарашен и немного испуган». – Конечно, вы не распутница! – Он оказался в щекотливом положении и прекрасно это сознавал. – Думаю, мы можем смело сказать, что ваша реакция на мой поцелуй была милой, свежей и наивной.

– Наивной? – Элизабет нахмурилась. – Это должно означать, что я целовалась, как девочка?

– Не совсем.

Он оказался между молотом и наковальней – очень неуютное место.

Она сощурила глаза:

– Вы имели в виду, что я не умею целоваться?

Он неловко переступил с ноги на ногу.

– Вы, возможно, захотите приобрести опыт в этом деле, – сказал он как можно дипломатичнее.

По ее юному лицу пробежала тень тревоги.

– И как вы посоветуете мне приобрести этот опыт, милорд?

Наступила неловкая тишина: Джек окончательно потерял дар речи.

Она поспешно спросила:

– Вы рекомендуете мне практиковаться с любым джентльменом, который выкажет такую готовность? Или вы имели в виду какого-то определенного мужчину?

Черный Джек вдруг почувствовал, что не знает, говорит Элизабет серьезно или решила его разыграть.

Она не отступалась:

– В конце концов, я ведь сказала, что хочу вести как можно более полную жизнь!

Он судорожно стиснул зубы.

– Буду счастлив услужить вам, леди Элизабет, если вы начнете жить полной жизнью.

Она опять выгнула шелковистую бровь.

– Вот как, милорд?

Неужели она над ним смеется? Смелая девица. Но кто будет смеяться последним?

По лицу Черного Джека пробежала легкая улыбка:

– Безусловно, миледи.

– Подъем очень крутой, правда, миледи? – пыхтя от усталости, сказала Колетт, когда они с Али наконец добрались до входа в пирамиду Хеопса. – Как странно! Зачем древним строителям понадобилось сделать вход так высоко?

Али объяснил ей:

– И в древние времена боялись воров. Фараон опасался, как бы воры не разграбили сокровища, приготовленные для его потусторонней жизни. И те, кто строил эту пирамиду, постарались перехитрить грабителей, расположив вход в двадцати четырех футах к востоку от середины и в пятидесяти пяти футах над основанием. Благодаря этому снизу отверстие было не видно.

– Они поступили очень хитро, – вступил в разговор лорд Джонатан, – но все-таки недостаточно хитро. Усыпальницу все равно разграбили еще в древности. Расположение входа стало известно еще во времена Христа. – Он покачал головой. – Потом эти сведения были утеряны и, согласно легенде, были заново открыты уже в девятом веке. Элизабет была зачарована.

– А что это за темная дыра? – спросила она, указывая на место неподалеку от них.

На этот вопрос ответил Али:

– Сын знаменитого Гаруна аль-Рашида пробил вход в пирамиду ради сокровищ, которые якобы в ней хранились.

Имя показалось Элизабет знакомым, но она никак не могла вспомнить, где именно оно встречалось ей.

– Гаруна аль-Рашида?

– Да, о Гаруне аль-Рашиде знают хотя бы по сказкам «Тысячи и одной ночи».

Элизабет захлопала в ладоши:

– Замечательно!

– Эта дыра – новый проход, который пробил его сын, халиф Сиамун, – сказал Али.

Колетт оживилась, как только услышала слово «сокровище». Она повторила вслед за Али:

– Сокровище?

Их проводник пояснил:

– Ходили слухи, что внутри пирамиды спрятан изумруд гигантских размеров. Конечно, там так ничего и не нашли.

Лорд Джонатан добавил:

– Некоторые по-прежнему считают, что в этой пирамиде есть потайные коридоры и неоткрытые усыпальницы.

Али подтвердил, что это действительно так.

Джонатан Уик со смехом сказал:

– А еще на одном из бесчисленных камней можно увидеть самый странный иероглиф из всех когда-либо обнаруженных в Египте.

Элизабет заглянула ему в лицо:

– И что он означает?

– Его можно перевести так: «Верх здесь».

Она рассмеялась:

– Древняя шутка!

Он тоже засмеялся:

– Совершенно верно.

– Пришло время войти в пирамиду, ситте, если вы готовы, – предложил Али.

– Я готова, – уверила его Элизабет, хотя у нее снова отчаянно билось сердце, а ладони, скрытые перчатками, были, как ей показалось, влажными от пота.

– Будьте осторожны, миледи. И вы тоже, милорд. Путь длинный и временами опасный, – предостерег их Али.

Пирамиду Хеопса считали одним из семи чудес света за ее гигантские размеры, однако Элизабет знала, что ее внутреннее устройство с переходами, коридорами, вентиляционными отверстиями, большой галереей и усыпальницей фараона тоже было чудом архитектуры.

– Сначала нам надо попасть в большую галерею. Она очень длинная и узкая, – сообщил молодой проводник. – После того как мы спустимся почти на сто футов по одному наклонному переходу, а потом поднимемся еще на сто шестьдесят – и все это в толще пирамиды, – мы доберемся до помещения, в которое внесли фараона.

Они вереницей двинулись в проход.

Внутри пирамиды оказалось холодно.

Холодно и темно, поняла Элизабет с содроганием, когда они начали свой спуск в самое сердце великой пирамиды. Впереди, в каменном коридоре, держа в руке факел, ожидал их человек, закутанный в широкое одеяние с капюшоном. Примерно в сорока футах дальше, на самом краю полной темноты, стояла еще одна закутанная фигура с факелом. Дальше оказалась еще одна и еще… Их факелы служили единственным источником света в огромной каменной гробнице.

Элизабет старалась справиться с волнением и развеять страх, затаившийся в уголке ее сознания. Она слышала стук своего сердца и свое шумное дыхание, которое становилось все более и более затрудненным. Хотя потолок коридора находился достаточно высоко над ее головой, она остро ощущала присутствие многих тонн камня, нависавших над нею.

Элизабет всмотрелась вперед, в наполненный тенями переход, и не заметила, что шедшая впереди нее Колетт внезапно остановилась, как вкопанная. Элизабет невольно налетела на нее.

– Миледи…

– Что случилось, Колетт?

У молодой француженки отчаянно дрожал голос:

– Н-ничего.

– Нет, что-то случилось. В чем дело?

– Мне страшно.

– Страшно?

– Oui, миледи.