Книга Продавец "мини" и "макси", страница 37 – Стенли Морган

— Увы, нет, миссис Лейевски. Она не шьет зигзагом.

— Да, это ужасно, — посочувствовала старая ведьма.

Катись в постель, гнусная карга! Нет, это точно паук. Дюймов девяти в диаметре, мохнатый, кровожадный, с огромными челюстями…

— Что ж, Милли, спокойной ночи. Ты, наверно, была уже в постели?

— Да, — быстро ответила Милли. — Я немного устала и решила уснуть пораньше.

— Как я тебе завидую, — вздохнула старая мерзавка. — А я так страдаю от бессонницы. Буду опять читать до утра. — Снова скрипнула половица. Спокойной ночи, милая.

Проклятый паук пощипывал мои яйца!

— Спокойной ночи, миссис Лейевски!

Закрой же эту чертову дверь, Милли, мысленно орал я, пока этот чертов паук не отгрыз все мое достояние…

Услышав, что дверь закрылась, я зашептал:

— Скорее отодвинь кровать, Милли! Я не могу встать!

Милли отодвинула кровать и я, в чем мать родила, вскочил на ноги. Представляете? И тут я его увидел! Мерзкая, трепещущая, волосатая тварь, едва не отправившая меня в царство мрачного Аида, оказалась крохотным белым мотыльком величиной с ноготь муравья. Я почувствовал себя последним идиотом.

Милли закатилась в истерике, зажав рот ладонями. Слезы лились по щекам ручьями. Я был с ног до головы покрыт пухом, а одна, особо выступающая часть… Словом, мне было совершенно не смешно.

Я кое-как стряхнул с себя дурацкий пух и забрался в постель. Милли, хихикая, как ненормальная, заползла рядышком, то и дело зажимая рот, чтобы не прыснуть.

— Теперь тебе придется остаться на ночь, — давясь от смеха, прошептала она.

— Вот как?

— Ты против?

— Нет, конечно, но как, черт побери, мне удрать утром?

— В девять утра миссис Лейевски отправляется по магазинам. Как только она уйдет, путь свободен.

— А больше в доме никого нет.

Милли пожала плечами.

— Ее сын. Но он уходит в восемь.

— А ты во сколько?

— Тоже в восемь.

— Значит, мне придется целый час торчать тут в одиночестве?

Милли прыснула.

— Не бойся. Миссис Лейевски никогда ко мне не заходит. Комнату я убираю сама…

Ночь выдалась на славу. Полная приключений. Милли меня многому научила. Вы даже не представляете, какие позы способно принимать человеческое тело, если очень захотеть. Ну, и если есть рядом столь возбуждающее создание, как Милли… Впрочем, забываться тоже не советую один раз, увлекшись акробатикой (я проник в изогнувшуюся колесом Милли, стоя на голове), я потерял равновесие, и бедный принц Ричард едва не сломал свою августейшую шею. Так что, поосторожнее.

Разбудили меня солнечные лучи, нахально брызнувшие мне в глаза. Я приподнялся на локтях, огляделся по сторонам, и лишь тогда вспомнил, где нахожусь. Повернувшись, я увидел мирно посапывавшую, повернувшись спиной ко мне, Милли. Гладенькую и трогательно нежную, как котенок. Какое счастье, что есть такие женщины, подумал я. Что может прекраснее молодой здоровой девахи, которая обладает подобными прелестями, да ещё и позволяет вам пользоваться ими…

Простыня с неё соскользнула, и белоснежные полукружия очаровательного задика Милли бесстыдно выпячивались прямо мне в лицо. Это было уже чересчур. Отдохнувший за пару часов сна (остальное время мы с Милли занимались гимнастикой) Фридрих встрепенулся и, испустив боевой клич, проник в спящую Милли.

— Доброе утро, — прошептала она, словно подобное пробуждение было для неё самым привычным делом на свете. — Который час?

— Почти семь, — учтиво отозвался я, обнимая её за грудь и лаская сосочек.

— О-оо, пора вставать, — простонала она и зевнула.

Я ускорил ритм.

— Десять минут, — прошептал я ей в ухо.

В ответ Милли только застонала, но уже по-другому…

Позднее я лежал в постели и наблюдал, как Милли, быстро приняв ванну, одевается. Мне это напомнило стриптиз наоборот. Не менее возбуждающе. Эта девчонка умела двигаться!

— Чего бы ты хотел на завтрак? — спросила Милли.

— Тебя.

Одевшись, она решила прикинуться серьезной.

— Нет, честно, — сказала она.

— Да так, ничего особенного, — сказал я. — Может, только цыплячий паштет, омара по-бургундски и бутылочку кьянти.

Милли замахнулась на меня, потом сказала:

— Хватит с тебя и тостов с мармеладом. Иди в ванную.

После завтрака она напомнила:

— В девять приоткрой дверь и слушай. После того, как она уйдет, выжди ещё пять минут на тот случай, если она остановится почесать языки с соседкой.

— Усек! — кивнул я.

— Выйдя на улицу, тоже осмотрись по сторонам — вдруг она торчит где-нибудь неподалеку.

— Да, мэм.

— И еще…

— Да, мэм?

Она улыбнулась и нежно погладила меня по руке.

— Ты очень красивый.

Я рассмеялся и поцеловал кончики её пальцев.

— Целиком и полностью с тобой согласен, — пошутил я. — А здорово было, да?

Я скользнул рукой между её длинных ножек. Милли грозно зарычала. Я с деланным испугом отнял руку и посмотрел на часы.

— Давай вернемся в спальню. У нас ещё есть пять минут.

Она вздохнула.

— Не дразни меня — сам ведь знаешь, как мне хочется…

Я проводил её до двери, и Милли наградила меня нежным поцелуем.

— Пока, мой сладкий, — шепнула она. — Приходи еще.

— Клянусь твоим трико! — выпалил я.

Милли ушла, и я остался один. Не зная, чем убить время (за последние десять минут я восемь тысяч раз смотрел на часы), я начал лениво листать какой-то журнал, как вдруг услышал голос миссис Лейевски. Ей ответил какой-то мужчина, после чего заскрипели ступеньки!

У меня оставался только один выход. Назад, к мотылькам и пуху!

Я вжался в давешнюю щель, накинув сверху покрывало и, затаив дыхание, стал ждать.

Дверь открылась.

— А эту комнату я сдаю, — произнес голос миссис Лейевски. — Ремонт здесь не делали уже года три, так что стоит, пожалуй, покрасить и здесь.

— Хорошо, мадам. Обои тоже переклеить?

— Да, пожалуй. Только пусть мисс Уорвик сама их выберет. Она такая милая барышня, я в ней души не чаю.

— Хорошо, мадам. Вечером я принесу для неё образцы. Теперь, если позволите, я тут промерю…

Я услышал, как звякает рулетка, а потом снова заговорил этот тип:

— А штукатурка не осыпается, мадам? У стен, за кроватью.