Онлайн книга «Ведьмаки и колдовки»
|
— С вами все в порядке? — Она произнесла это с искренним беспокойством. Надо же… И на Богуславу взгляд быстрый кинула, но тотчас спиной повернулась. — Нос разбила. — Себастьян вытер нос ладонью и руку поднял, чтоб все видели, что рука эта — в крови… Ноздри Богуславы дрогнули, и сама она подалась вперед. Нехорошее движение, уже почти нечеловеческое… и поза сама, локти прижаты к бокам, пальцы растопырены, шея вытянута, и рот приоткрыт; стоит, слюну сглатывает часто, неспособная отвести взгляд от раскровавленной ладони. Еще немного — и бросится. Нет, отступила, попятилась, вскинув руку, рукавом заслоняясь от неприятного зрелища. — Нос — это ничего, — сказала Тиана, вытирая ладонь о подол. — Вот я в детстве как-то упала и на гвоздь головою налетела… ничего страшного, распорола кожу только, но зато кровищи было… жуть! Шили потом! Богуслава исчезла. Не нравятся разговоры о крови? Или напротив — чересчур нравятся? Зря не поверил Ядзите. Как есть одержимая, и давно, если тварь, в душу пробравшаяся, уже и тело обжила… — Вы встать можете? — Встать могу. — Тиана поднялась. — А идти? — Идти не могу… каблук сломала! Панна Клементина! Эти каблуки — сущее издевательство! А ну как кто бы другой сверзся? Я-то ладно, про меня еще дядечка говорил, что я завсегда на ноги падаю, даже тем разом, когда с голубятни сиганула! Нет, это-то давненько было, и упала я аккурат на сено, уж больно удачненько привезли его… я вообще везучая… Себастьян сказал это громко, чтобы все слышали. — Мы очень рады, — сдержанно и отнюдь не радостно ответила Клементина, поддерживая Тиану под руку, — что ваше везение вам не изменило… …о да, оно еще понадобится. Себастьян вдруг четко осознал, что до полнолуния осталось не так и много времени, а значит, панночку Белопольску будут изводить с утроенной силой. И не ошибся. …к обеду прислали букет ядовитых роз, который Тиана от щедрот душевных попыталась всучить панне Клементине. А то ж самой ей цветочки только и делают, что шлют, и если от королевских избавиться никак не выйдет, то этими, чужими, сам Вотан поделиться велел… …Клементина не обрадовалась, но и перечить не стала. Розы со смертельным ароматом остались в холле, ненадолго, не прошло и четверти часа, как этот букет сменился иным, почти таким же… …а золотая цепочка с кулончиком и отсроченным проклятием отправились в унитаз… совершенно случайно, как иначе… и Тиана искренне и громко о ней горевала… ей так же громко, но отнюдь не искренне сочувствовали… …скрип люстры, что медленно, но неумолимо сползала с цепи, Себастьян услышал загодя и еще возмутился, потому как под люстрою этой стоял не один, но в компании его высочества, для которого, естественно, запретов не существовало. Во всяком случае, Клементина, встретив высокого гостя, не посмела отказать ему в визите. И вот теперь оный гость, облобызавший Себастьянову руку до самого локтя, стоял себе под люстрой, рассказывая очередную историю из королевского бытия… история, верно, казалась ему увлекательной и где-то забавной, отчего его высочество изволили смеяться… …и не замечать люстры. А она сползала все быстрее, не оставляя Себастьяну выбора… и когда зазвенели хрустальные подвески, он решился. С громким визгом: — Мышь! — он бросился на шею его высочества, который от этакой прыти несколько растерялся, но девицу визжащую подхватил, правда, не подрассчитал, верно, что оная девица его на голову выше и отнюдь не отличается худобой. Матеуш честно попытался удержать панночку Белопольску, рвущуюся бежать подальше от страшного зверя… но не сумел. Он вдруг оказался на полу, погребенный под ворохом юбок… …а в следующий миг с грохотом, звоном и пылью рядом осела люстра. — Мышь! — развела руками Тиана и, наклонившись к королевскому уху, призналась: — С младенчества мышов боюсь! Они такие… серые… мелкие и с хвостом… — С хвостом… — Матеуш повторил это, глядя на люстру, металлический остов которой погнулся… и его высочество, воображением обладавший живым, живо представили, как металл этот, украшенный двумя сотнями хрустальных подвесов, падает ему аккурат на голову… и голову пробивает… а самого Матеуша стирает в кровь. — Мышь… — сглотнув, повторил он, — это… это серьезно… — А то! В прошлым годе дядечка жаловался, что они все зерно в амбаре пожрали! А я ему говорила, что это не токмо мыши… Слезать Тиана Белопольска не торопилась, а Матеуш не протестовал. Он лежал, глядя снизу вверх, и надо сказать, что картина королевским очам открывалась весьма прелестная… …кто-то бегал, кричал… …кажется, интересовался самочувствием, но Матеуша весьма мало волновала поднявшаяся вокруг суета. Он был жив… благодаря мыши и панночке Белопольской, которая вдруг вспомнила, что не просто так сидит, а на его высочестве; можно сказать, на глазах у многочисленных свидетелей бессовестно попирая королевскую власть. Власть в лице Матеуша была не против… — Ой, чего творится… — протянула Тиана, кое-как сползая с его высочества. И, вставши на четвереньки, огляделась. — Это люстра ухнула, да? — Д-да. — Его высочество с неудовольствием отметили, что коленки-то дрожат… …и не только коленки. — Люстра. Упала, — повторил он, поднимаясь. Тоже на четвереньки. И носом уперся в длинный, но прехорошенький нос Тианы… а раскраснелась-то как… и растрепалась… чудо до чего хороша… волнуется, переживает, дышит часто, и сам Матеуш дышать начинает, пусть бы и меловой пылью, которой припорошило темные кудри Тианы. — Жуть! — сказала она и рыгнула. Должно быть, от нервов. Бедняжечка. Испугалась. — Не бойтесь, — сказал Матеуш, подвигаясь ближе. Он осознавал, что нехорошо ползать на четвереньках, но ничего не мог с собою поделать. И, кое-как сев, приобнял панночку за плечи. — Вы… вы, дорогая моя Тиана… От ручки ее пахло пылью, и камнем, и еще кровью… когда только пальчики свои ободрать сумела. — Вы мне жизнь спасли! — Скажете тоже. — Она плечиком повела, и плечико это весьма изящно выскользнуло из ворота… платье успело треснуть и съезжать начало, но было вовремя остановлено Тианой. Сама она зарделась и губку закусила. — Скажу! — с пылом ответил Матеуш. Пережитое заставляло острее ощутить жизнь во всех ее проявлениях… — Вам, моя дорогая, я теперь обязан… не спорьте… хотите, я вам орден вручу… |