Книга Бойня, страница 68 – Дик Фрэнсис

— Лошадей ваших очень жалко, — сказал я.

— Да... Когда будете в следующий раз говорить с Уайкемом, скажите ему, чтобы подыскивал замену. Нового Котопакси нам, конечно, уже не найти, но, быть может, на будущий год мы все же будем участвовать в Большом национальном... И не забывайте, на той неделе в Челтенхеме у нас будет еще Кинли.

— Триумфальная барьерная, — кивнул я. Позднее я отправился на скачки в Фолкстон на поезде, с легким сердцем, хотя и без Даниэль: ей надо было к зубному.

У меня было четыре заезда, из которых два я выиграл. Я ощущал себя здоровым, сильным, крепким, уверенным в себе и впервые за несколько недель ни о чем не тревожился. Ощущение было великолепное.

Банти Айрленд, корреспондент «Глашатая», писавший о скачках, передал мне большой конверт от лорда Вонли.

— Только что из компьютера! — сказал Банти. На ощупь конверт опять был очень тонким — видимо, материалов там было довольно мало, — но я поблагодарил Банти и взял, думая о том, что, слава богу, теперь мне все это уже не нужно. Так конверт и доехал со мной до Лондона нераспечатанным.

Ужин в тот вечер был почти праздничным, хотя Даниэль не было — она уехала на работу, снова на своем «форде».

— А я думала, вчера у нее был последний день, когда она работала в вечернюю смену, — простодушно заметила Беатрис.

— А у них снова поменялось расписание, — объяснил я.

— Ох, какая неразбериха!

Беатрис собиралась на следующий день вернуться в Палм-Бич. Она сказала, что ее милые собачки, должно быть, ужасно по ней соскучились. Видимо, принцесса сообщила ей, что дело Нантерра проиграно, и Беатрис утихомирилась как по волшебству.

Я даже успел привыкнуть к ней: к ее бледно-оранжевым волосам, круглым глазам, кольцам, больше напоминающим кастеты, и флоридской манере одеваться. Пожалуй, без этой старой перечницы жизнь станет куда скучнее. К тому же, когда она уедет, мне тоже придется убираться... Интересно, надолго ли здесь задержится Литси?

Ролан спустился к обеду и предложил выпить шампанского. Он приподнял свой бокал, приветствуя нас с Литси. Беатрис была несколько угрюма, но, когда Ролан сказал, что благодаря деньгам, вырученным за продажу акций, ему, возможно, удастся увеличить сумму, положенную на ее имя, расцвела, точно роза. «В общем-то, она этого не заслуживает, — подумал я. — Хотя, с другой стороны, без нее у нас, возможно, ничего бы и не вышло».

Ролан, принцесса и Беатрис ушли спать довольно рано. Мы с Литси остались в гостиной. Было уже поздно, когда я наконец вспомнил о конверте лорда Вонли, который, вернувшись в дом, положил на столик.

Литси равнодушно смотрел, как я распечатал конверт и достал оттуда содержимое: глянцевую черно-белую фотографию, такую же, как и в прошлый раз, и маленькую вырезку из газеты. И еще короткую записку: «К сожалению, больше ничего, имеющего отношение к Нантерру, у нас нет».

На фотографии был Нантерр в белом вечернем костюме, в компании точно так же одетых людей, на палубе яхты. Я передал фотографию Литси и прочел вырезку:

"Торговец оружием Ахмед Фуад отмечал свой пятидесятилетний юбилей на борту собственной яхты «Фелисия» в гавани Монте-Карло, в пятницу вечером.

На праздник съехались гости даже из таких отдаленных краев, как Калифорния, Перу и Дарвин в Австралии. Фуад не пожалел расходов. Он щедро угощал икрой, гусиной печенкой и прочими деликатесами своих великосветских друзей, имеющих отношение к трем хобби юбиляра: триктраку, ночным клубам и скачкам".

Литси вернул мне фотографию, и я передал ему вырезку.

— Вот чего хотел Нантерр, — сказал я. — Принимать гостей на собственной яхте в Средиземном море, в белом костюме, угощать всех изысканными яствами, наслаждаться лестью и подхалимством... Вот чего он хотел: стать мультимиллионером и обрести власть. Я перевернул фотографию и прочел сопровождающую информацию на полупрозрачной бумажке: список имен и дата.

— Странно... — недоумевающе заметил я.

— Что странно? — Эта тусовка происходила вечером в прошлую пятницу.

— Ну и что? Нантерр мог слетать туда на самолете, как и все прочие, а потом вернуться обратно.

— Ночью в пятницу был убит Коль.

Литси уставился на меня.

— Нантерр этого сделать не мог, — сказал я. — Он был в Монте-Карло.

— Но он же сам признался! Он хвастался этим Беатрис!

Я нахмурился.

— Хвастался, да.

— Наверно, он кого-то нанял... — предположил Литси.

Я покачал головой.

— Он все делал сам. Угрожал принцессе, преследовал Даниэль, устраивал ловушку для вас, подкладывал бомбу в мою машину. Видимо, не мог доверить это никому другому. Он разбирается в лошадях, он хотел видеть, как пристрелят его кобылу, он мог бы убить Коля — но Коля убил не он.

— Но ведь он признался в убийстве всех трех лошадей! — настаивал Литси.

— Да. Но предположим, что он вычитал об этом в газетах... узнал, что гибель их загадочна и неизвестно, кто их убил... Он хотел любым способом запугать Ролана и принцессу. Предположим, что он только сказал, что убил их, а на самом деле не убивал?

— Но тогда кто же мог это сделать? — недоумевающе спросил Литси. Кому еще надо убивать лучших лошадей принцессы, если не Нантерру?

Я медленно поднялся на ноги, чувствуя, что близок к обмороку.

— В чем дело? — с тревогой спросил Литси. — На вас лица нет!

— Он убил лошадь, на которой я мог бы выиграть Большой национальный, — с трудом выговорил я. Во рту у меня пересохло. — И лошадь, на которой я мог бы выиграть Золотой кубок...

— Кит...

— Есть только один человек, — продолжал я, — который настолько меня ненавидит, что способен пойти на такое. Который просто не мог вынести того, что я могу выиграть эти скачки... который отнял у меня призы, которые я ценю больше всего, потому что я лишил его собственного приза...

Я задыхался, у меня кружилась голова.

— Сядьте! — с тревогой сказал Литси.

— Кинли!

Я рванулся к телефону и набрал номер Уайкема.

— Я только лечь собрался! — пожаловался он.

— Вы отослали сторожей с собаками? — спросил я.

— Да, конечно. Ты ведь мне сам утром сказал, что они больше не понадобятся.

— Боюсь, я ошибся. Может, это и не так, но рисковать нельзя. Я приеду к вам — сегодня, сейчас, — и мы снова вызовем сторожей с собаками, больше, чем раньше, на завтра, и на все дни до скачек в Челтенхеме, а возможно, и потом.

— Не понимаю... — сказал Уайкем.

— Вы уже приняли снотворное?

— Нет еще.

— И не принимайте, пока я не приеду, ладно? А где сегодня стоит Кинли?