Книга Заслуженный приз, страница 19 – Сью Краммонд

— Включу мой верный фонарик и зажгу все свечи, какие есть в доме, — быстро ответила хозяйка.

— Но без электричества от сигнализации не будет никакого толку: сирены просто не сработают, — заметил Клемент и мысленно выругался, увидев, как побледнела Роберта.

— А я об этом не подумала, — произнесла она полушепотом.

Клемент взял кофейник и налил ей кофе.

— Ну вот, теперь я тебя по-настоящему напугал, — произнес он с огорчением.

Роберта мужественно улыбнулась.

— Надо смотреть реальности в лицо. Но обычно электричество включается, если поменять предохранитель. Конечно, при условии, что ничего серьезного не произошло.

Он взял ее за руку.

— Да, знаю. Проверял как-то.

— Я с трудом удержалась от звонка тебе сегодня ночью, — призналась Роберта. — В какой-то момент мне показалось, будто я услышала что-то подозрительное.

Клемент внимательно на нее посмотрел.

— В доме?

— Нет, снаружи. Я посмотрела в окно, но ничего не увидела. — Молодая женщина пожала плечами. — Может, лиса или барсук?

— Давай, я все же переберусь на твой диван в гостиной? — предложил Клемент, сжимая ее пальцы.

— Роберта, я пришел за ключа…

В дверях кухни стоял Лэм, покрасневший до корней своих белокурых волос.

— Привет, Лэм, — сказал ему Клемент, выпуская руку молодой женщины безо всякой спешки.

— Извини, я что-то засиделась за завтраком сегодня утром. — Роберта улыбнулась молодому человеку и встала, чтобы достать ключи из своей сумочки. — Вы с Бобом открывайте, я скоро приду.

— Ага, отлично. Извините, что помешал.

Лэм мгновенно исчез. А Роберта упала обратно на стул, и они с Клементом разразились смехом.

— Вот и погибла моя репутация. Скажи спасибо, что это была не миссис О'Коннор! — наконец выдавила из себя Роберта в промежутках между приступами смеха и указала на стол. — Ведь никто бы не поверил, что мы всего лишь завтракали вместе!

— Верно, — сказала Клемент и тяжко вздохнул. — А жаль.

— О чем это ты?

— Ведь мы могли бы всю ночь предаваться греху, и тогда подозрения были бы оправданны. — Клемент поднялся, лукаво ухмыльнувшись. — Как насчет другого раза?

И Боб, и Лэм вели себя тихо как мышки, так что через некоторое время, не выдержав гнетущего молчания, Роберта сняла свои рабочие очки и повернулась к помощникам.

— Послушайте меня, вы оба! Чтоб вы знали: мистер Кларенс всего-навсего заехал ко мне с утра пораньше с батарейками для моего радио.

Прозвучало, конечно, довольно неправдоподобно.

— Да мы ничего, — буркнул Боб.

— Я включаю радио на ночь, потому что сплю в доме одна, — продолжала, тем не менее, объяснять Роберта. — А мистер Кларенс напомнил мне, что электричество имеет тенденцию иногда отключаться.

Лэм нахмурился.

— Роберта, вы не похожи на нервную женщину.

— А я и не нервная. Но всегда жила в маленькой квартирке посреди шумного города. И никогда не спала раньше одна в огромном пустом доме. Ведь признайте же: Финьюкейн-фарм великоват для одного человека!

— А когда возвращается мистер Бринсли? — спросил Боб.

— В среду. Но потом он уедет на побережье. Так что у меня не скоро появится компания.

— Отцу будет вас недоставать, когда вы вернетесь в Дублин, — заметил Лэм.

— А я пока не собираюсь обратно в Дублин, — проинформировала его Роберта. — Все равно я уволилась из мастерской, в которой работала.

— Вы здесь из-за мистера Кларенса остаетесь? — робко спросил Лэм.

Роберта шутливо ткнула его в бок.

— Нет. Просто должен же кто-то заменить Доменику.

— Повезло тогда вашему отцу, — сказал Лэм, глаза у него сияли. — Вы намного лучше!

Довольная похвалой Роберта вернулась к полотну и начала медленно и аккуратно снимать старый лак с портрета. Положив на полотно кусок картона с квадратной прорезью, чтобы прикрыть остальную часть картины, она то и дело прикасалась к ее поверхности катышками ваты, чтобы проверить, не снимает ли красочный слой вместо лака.

Через некоторое время поле зрения Роберты уменьшилось до размеров прорези-оконца. Она настроилась на определенный ритм, и ей не хотелось отрываться от работы даже ради чая или кофе, которые время от времени предлагали ей помощники. Кусочек за кусочком Роберта очищала полотно от старого лака, пока у нее не начали слезиться глаза и не кончились ватные тампоны.

— У вас усталый вид, — заметил Лэм, когда она выпрямилась и зевнула.

— Да, я и в самом деле устала. — Роберта бросила взгляд на часы. — Ой, сколько времени! Вам уже пора быть дома.

— Сначала поможем вам с уборкой, — откликнулся Боб.

Через полчаса картина уже была в хранилище, мастерская подметена и заперта. Мотоцикл, взревев, увез Лэма и Боба в город. А усталая Роберта уселась в кухне с чашкой кофе, гадая, почему Клемент не приехал проведать свою драгоценную Мэган. И удивляясь, с какой стати ее это расстроило. Нет, так дело не пойдет, сердито подумала Роберта и отправилась в ванную, приводить себя в человеческий вид.

Ричард Бринсли выглядел отлично и тут же живо поинтересовался, как протекает реставрация портрета. Поэтому, вернувшись домой, Роберта сообщила матери, которая, как всегда, позвонила вечером, что все готово и через два дня отца можно забирать из больницы.

— Знаю, — сказала Глэдис. — Я сама сегодня поговорила с его лечащим врачом. Проконсультировалась, что делать в случае осложнений, ведь последующие две недели я буду отвечать за Ричарда.

Потом Роберта съела холодный ужин, посмотрела телевизор и уже решила лечь в постель, когда — ровно в десять часов — телефон зазвонил снова.

— Еще не спишь? — раздался в трубке знакомый голос.

— Только-только собралась идти наверх, — ответила молодая женщина, чувствуя, как забилось сердце при одном звуке его голоса.

— Мне пришлось сегодня съездить в Дублин. Лишь недавно вернулся. У тебя все в порядке?

Теперь, когда Клемент позвонил, у нее действительно все было в порядке.

— Папа выглядит отлично. К выписке тоже все готово.

— Замечательно. Я очень рад. Но, вообще-то, я спрашивал про тебя.

— Со мной тоже все хорошо. Устала, и глаза в кучу смотрят, после того как весь день снимала с изображения Мэган старый лак, а больше ничего особенного.

— Хорошо. — Клемент сделал паузу. — Знаешь, мне очень понравился сегодняшний завтрак.

— Я мастерски готовлю яичницу.

— Я имел в виду твое общество.