Книга Рыжая, шальная, любимая…, страница 16 – Элизабет Хардвик

— Что ты здесь делаешь!

Погруженный в размышления, Артур попросту прозевал появление Джолли из кухни и был застигнут врасплох. Девушка успела пройти по всему залу, ласково улыбаясь постоянным клиентам, кивая и раскланиваясь направо и налево.

Улыбалась она ровно до того момента, когда увидела Артура за тем же самым столиком у окна, что и в прошлый раз.

Артур Фергюсон аккуратно отложил вилку и нож и посмотрел на Джолли с мягким укором в синих глазах.

— Тебя я хотел пригласить в какой-нибудь другой ресторан, но поскольку ты не согласилась…

Он говорил и внимательно разглядывал девушку. Кремовая блузка, черная юбка, волосы аккуратно заколоты в пучок, щеки разрумянились, а глазищи подозрительно сверкают.

Не то на кухне слишком жарко, не то она до такой степени не рада их встрече.

Джолли явно не ожидала его здесь увидеть, но и для него ее появление оказалось неожиданным, так что они были на равных, Требовалось взять инициативу в свои руки, и Артур попытался это сделать.

— Искренне надеюсь, что ты не планируешь закатить еще одну сцену в ресторане своего отца. Два скандала подряд — это уже перебор. Люди начнут покупать сюда билеты, в цирк, и забудут про превосходную еду.

Джолли со свистом втянула воздух. Ей стоило титанических усилий сдерживать себя в присутствии этого напыщенного эгоиста и нахала, который, к сожалению, абсолютно прав: еще одна сцена непозволительна.

— Я не собираюсь закатывать скандалов, я просто спросила, что ты здесь делаешь.

Ее голос звучал подозрительно кротко, но в зеленых глазах горел совершенно недвусмысленный огонек.

Артур нарочито небрежно огляделся по сторонам.

— Я полагаю, здесь большинство занято одним и тем же. Едой. Процессом поглощения пищи. Трапезой.

— Почему именно здесь?! Пришел поиздеваться?

— Улыбайся, Джолли. Люди начинают коситься с подозрением.

— К черту их! Что бы вы с моим отцом ни советовали, я вам не Чеширский Кот и не собираюсь улыбаться, как дура! Особенно по заказу.

— Вообще-то с такими волосами ты больше похожа на Лисичку-Сестричку, а не на упомянутого кота, но это дело вкуса и литературных пристрастий…

— Артур!

— Я очень внимательно тебя слушаю, Джолли. Или тебе просто приятно произносить мое имя?

Она молча смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова, и Артур счел это хорошим знаком. Может, разговор все-таки получится? Конечно, она бросила трубку, да и сейчас не выглядит особенно дружелюбной, но стоит попробовать.

— У тебя есть несколько свободных минут? Может, присоединишься ко мне, выпьем по бокалу вина?

— Присоединиться? К тебе? Да будь у меня бокал вина, я бы тебе его на голову вылила, а не разговоры бы с тобой разговаривала!

В этом была вся Джолли, но Артур почему-то чувствовал себя счастливым. Казалось, сам воздух вокруг этой девушки искрится жизнью, словно шампанское. Наверное, именно это качество Джолли ему так импонировало: с ней не соскучишься.

Именно скуку он очень скоро начинал чувствовать раньше, когда отношения с женщинами развивались по обычному сценарию.

— Напрасно отказываешься. Божоле превосходно! Может, все-таки передумаешь и присоединишься ко мне?

Она процедила сквозь зубы:

— Не передумаю. Меня ждут на кухне. Благодаря тебе и твоей драгоценной матушке я сегодня с ног сбилась.

— Да, ресторан полон, как я погляжу, но только непонятно, какое к этому отношение имеем мы?

— Ах, непонятно? — С этими словами Джолли уселась напротив него. — Разъясняю. Ты отговорил свою мать, сказав, что она совершает ошибку, выходя за моего отца.

— Но я не…

— Будь добр, дай мне закончить!

Артур решил, что это и в самом деле будет лучше. Джолли явно была готова взорваться. Не хватало снова стать посмешищем всего ресторана.

— Я молчу.

— Благодарю. Так вот, по твоему совету великая актриса наших дней разорвала помолвку с моим отцом. Отец решил, что ему нужно отдохнуть от всего этого. От твоей матери. От ресторана. От меня. От всего! И вот…

— То есть ты хочешь сказать, что твоего отца сейчас на кухне нет?

— Ты потрясающе догадлив.

— Но в таком случае… Я не понимаю, кто же… Ты хочешь сказать, что всю эту еду готовишь ты сама?! Одна?

— А что? Что-нибудь не в порядке?

— Нет, наоборот, все великолепно.

Артур был ошеломлен. Когда Джолли говорила, что помогает отцу на кухне, он думал, что она режет овощи для салата или что-нибудь в этом же роде, но то, что она настоящий повар… И великолепный повар, надо сказать! Еда была превосходна.

Значит, мсье Жюля в ресторане нет? Тогда понятно, отчего так старается вся обслуга во главе с метрдотелем. Никто не должен догадаться, что шеф-повар уехал неведомо куда. На кухне сегодня, должно быть, сумасшедший дом!

— Я разве не говорила тебе, что училась на повара?

Говорить можно что угодно, но то, что она оказалась прилежной ученицей, несомненно и приятно.

— Ты отличный повар, Джолли. У меня и тени сомнения не возникло, что на кухне колдует сам мсье Жюль. Рыба тает во рту, ассорти превосходно.

— Меня учил папа.

— Он отлично поработал. Однако где же он теперь?

В зеленых глазах девушки неожиданно появилось отчаяние. Джолли тихо и растерянно произнесла:

— Я понятия об этом не имею. Он мне ничего не сказал. А сама я не хотела спрашивать.

Артур уставился на Джолли. Дважды он открывал рот, чтобы заговорить, и дважды закрывал его, так и не решившись произнести ни слова.

У Джолли Лавернье был еще один несомненный талант: лишать Артура Фергюсона дара речи.

Почему он молчит? Пусть скажет хоть что-нибудь, неважно, что именно.

Увидеть его сегодня в ресторане она не ожидала, но на смену шоку немедленно пришло дикое желание вновь высказать Артуру Фергюсону все, что она о нем думает. О нем и всей его проклятой семейке. Что ж, она это сделала, а он теперь сидит и смотрит на нее своими синими глазами, красавец проклятый!

День сегодня выдался ужасный. Телефонный разговор с Артуром закончился ссорой. Возвращение к отцу — тем, что он немедленно сообщил ей, что уезжает на несколько дней. Что она могла на это возразить? Правильно, ничего, вот она и не возражала.

Она пыталась поговорить с отцом, обсудить сложившуюся ситуацию, но Жюль Лавернье был тверд как скала. Решил уехать и уехал.

В его отсутствие все заботы о ресторане легли на ее плечи. Мало того, что настроение было ужасное, так еще и работы непочатый край.