Книга Ловкие женщины, страница 43 – Дженифер Крузи

— Дочь не смогла вспомнить, а к тому времени, как я ее допрашивал, Хелену уже похоронили. Вместе с украшениями.

— Со всеми бриллиантами, — скептически хмыкнул Скотт.

— С большими бриллиантами, — подчеркнул Роберт. — Все цацки стоили не меньше ста штук. Но… — Он пожал плечами. — Лично я не поверил, что ее муж позволил погрести все эти булыжники под шестью футами земли, но не стал производить эксгумацию, чтобы посмотреть. Пока мне удалось получить описание и обойти ломбарды, прошла неделя. Ни один человек не объявился и не признался, что видел что-то в этом роде. Впрочем, таких смельчаков вообще не много отыщется.

— Думаете, кто-то застрелил ее и снял украшения? Значит, это было убийство с целью грабежа? — спросил Гейб.

— Нет. Я считаю, убийство было преднамеренным или заказным. Бриллианты прихватили, чтобы поживиться. Уверен, сбыть их с рук оказалось нелегко: уж очень приметные. Такие на каждом шагу не встретишь. Кто-то наверняка бы их узнал. Правда, убийца мог выломать камни и продать отдельно.

Скотт оторвался от стены и оседлал стул.

— Мотив преступления?

— Она не давала мужу развод, — пояснил Роберт. — Этот тупой ублюдок завел любовницу, а та ухитрилась забеременеть. Огилви взбрело в голову на ней жениться. Но жена имела право на половину его доли в адвокатской конторе. Тревору пришлось бы выплатить ей огромную сумму, что наверняка разорило бы и его, и фирму. Судя по тому, что я слышал, жена об этом знала, но не желала идти на уступки.

— Значит, муж, — решил Скотт.

— Или его партнер, — добавил Роберт. — У него не было твердого алиби, и рисковать доходами он тоже не мог. В то время он выплачивал алименты жене и содержал дорогую игрушку. Я говорил с ней. Не слишком приятная особа. Кстати, мистер Маккена, они все еще вместе?

— Джек и Вики? — Гейб покачал головой. — Нет, лет через восемь после самоубийства Хелены он развелся и женился на очередной игрушке. Правда, эта до сих пор ему не надоела.

— Значит, теперь он платит двойные алименты, — ехидно констатировал Роберт. — Он просто олух, а ведь мне он показался одним из тех, кто стремится любой ценой добиться цели, а там хоть трава не расти. Этакий лощеный тип. Но шила в мешке не утаишь, сразу видно, кто есть кто. Я прав?

Гейб немного подумал.

— Правы. Как насчет Тревора?

— Тревора? — вмешался Скотт.

— Муж, — пояснил Роберт. — Он говорил с дочерью по телефону, когда это случилось. Мы проверили. В то время он действительно находился в своем офисе, его видели секретарши и кто-то из сотрудников.

— Предусмотрительно, — усмехнулся Скотт. — А как насчет его дочери? Она что-то унаследовала?

— Довольно жирный кусочек, но ничего выдающегося, — ответил Роберт. — Об ее соучастии можно забыть. Она едва не сошла с ума, обнаружив тело матери. Пару недель ее держали на транквилизаторах. Но и после таблеток она не могла прийти в себя. Нет, она этого не делала.

— А она знает, кто это сделал? — оживился Гейб.

— Может, знала, да теперь ничего не помнит. Клянусь, она не лгала. Просто бедняжка не из тех, кто способен трезво оценивать реальность. По крайней мере тогда была такой.

— Да и сейчас тоже. — Гейб вспомнил Марджи, играющую в хозяйку кафе у Хлои.

— Она все еще замужем за тем сукиным сыном? — поинтересовался Роберт.

— Нет. А Стюарт сукин сын?

— Наглый поганец. Глуп как пробка. Если бы я мог пристегнуть его к этому делу, уж поверьте, постарался бы, но ничего не вышло.

— Так кто же убил?

— Понятия не имею, — вздохнул Роберт. — Никаких улик. На ее руках даже остались следы пороха. Моей единственной надеждой были бриллианты, но их так и не нашли. Значит, дочь развелась со слизняком? Вот и хорошо. Мне она понравилась.

— Марджи? Нет. Семь лет назад Стюарт украл у «Огилви и Дайсарта» что-то около миллиона и смылся.

— Этот кретин что-то украл? — удивился Роберт. — Не может быть. Да он не способен перевести деньги с собственного счета!

— В самом деле? А вот это интересно. В «О и Д» уверены, что это он.

— В таком случае ему кто-то помог. И весьма основательно. У него был сообщник?

— Установить не удалось. Нам не поручали это расследовать.

— А вы проверьте, — посоветовал Роберт. — За его спиной скорее всего кто-то стоял и подсказывал, что делать. Но сейчас это не так важно. Значит, у вас личный интерес в деле Огилви?

Гейб подумал, не уклониться ли от ответа, но неожиданно для себя признался:

— Мой па был другом Тревора. Думаю, он что-то знал. Но отец умер в восемьдесят втором и унес тайну с собой в могилу.

— Маккена, — протянул Роберт. — Мы не допрашивали никого по фамилии Маккена.

— Может, его вызывали позже, — предположил Гейб. — Не знаю.

— Или не хотите знать, — уточнил Роберт.

— Мой отец не заслуживает пустых подозрений.

— Если боитесь копнуть глубже, значит, считаете его виновным.

— Что-то в этом роде, — сказал Гейб, чувствуя себя последним подлецом.

Они распрощались. Скотт проводил его до машины.

— Слушайте, если понадобится помощь, позвоните мне.

— Спасибо, — удивился Гейб.

— Знаете, старик хочет быть в курсе.

— Потрясающий старик, ничего не скажешь. — Гейб кивком показал на гараж. — Самый лучший в мире.

Скотт с легкой завистью оглядел «порше»:

— Отличная машина. Какой год?

— Семьдесят седьмой.

Глаза Скотта чуть сузились.

— Выпущен за год до самоубийства Хелены. Есть какая-то связь?

— Тревор продал его отцу за доллар через две недели после смерти Хелены.

Тревор присвистнул:

— Когда вы узнали?

— Неделю назад.

— Плохая неделя, — покачал головой Скотт.

— И лучше не становится, — согласился Гейб.

Вечером, пока Райли и Гейб обыскивали кухню, Сюз и Марджи помогали Нелл распаковывать вещи.

— Так что они опять ищут? — спросила Сюз.

— Сами не знают. — Нелл протянула ей очередной фарфоровый раритет, завернутый в пластиковую упаковку. — Они считают, что все поймут, как только найдут.

— До чего же волнующе! — воскликнула Марджи. — Детективы. Подумать только!

— Ха! — Сюз развернула упаковку и застыла в изумлении. В ее руках оказалась маленькая белая чашка на человеческих ножках в голубых носочках в горошек и черных туфельках. Марджи держала еще одну такую же, только носочки были в черную полоску, а туфельки — желтые. — Это еще что такое?