Онлайн книга «Движущиеся картинки»
Краем глаза Виктор заметил, что лицо Джинджер озарилось надеждой. Виктор открыл рот. — Пятнадцать долларов, — последовал ответ. Но голос был не его. Виктор закрыл рот. — Что-что? — спокойно переспросил Достабль. Виктор открыл рот. — Пятнадцать долларов. С возможностью пересмотра условий через неделю. Пятнадцать долларов — и никакого торга. Виктор закрыл рот. Взгляд его рассеянно блуждал. Достабль поводил пальцем у себя под носом, с минуту подумал. И передумал. — Мне это нравится, — признал он. — Круто берешь. Ладно. Три доллара. — Пятнадцать. — Хорошо, пять, но на этом все. Сам знаешь, парень, тут тысяча человек, которые только и ждут… — Две тысячи человек, господин Достабль. Достабль бросил взгляд на Детрита — тот с головой погрузился в грезы о прекрасной Рубине, — а потом, сощурившись, взглянул на Джинджер. — Ладно. Договорились, — сказал он. — Десять. Только потому, что ты мне нравишься. Но себя я без ножа режу. — Идет. Достабль протянул руку. Виктор посмотрел на свои пальцы так, словно видел их впервые, и подал ладонь Достаблю. — Ну, а теперь пошли, — велел Достабль. — Уйму дел надо успеть переделать. Он развернулся и пустился вниз по склону, быстро петляя между деревьями. Виктор и Джинджер послушно следовали за ним, едва живые от перенесенного потрясения. — Ты спятил? — шипела Джинджер. — Зачем ты столько тянул?! Мы вообще могли ни с чем остаться! — Я ничего не говорил, — пролепетал Виктор. — Я думал — это ты… — Я? Тут они взглянули друг другу в глаза. И одновременно посмотрели вниз. — Гав, гав, — сказал Чудо-Пес Гаспод. Достабль обернулся. — Кто это там? — спросил он. — А-а! Это… Да так, ничего особенного, просто песика здесь нашли, — поспешно сказал Виктор. — Его зовут Гаспод, ну, в честь знаменитого Гаспода. — Он наверняка и фокусы умеет показывать, — злорадно сообщила Джинджер. — Умная псина? — Достабль наклонился и потрепал продолговатую голову Гаспода. — Гр, гр. — Поразительные штуки умеет делать, — сказал Виктор. — Поразительные, — как эхо повторила Джинджер. — Ну и урод, однако, — заключил Достабль. Он вперил в Гаспода долгий, пронзительный взгляд, но с равным успехом он мог соревноваться с многоножкой, кто пнет больше задниц. Гаспод даже зеркало мог пересмотреть. Казалось, Достабль что-то обдумывает. — Вот что… завтра утром захватите-ка его с собой. Зритель любит посмеяться. — О, зритель просто обхохочется, — пообещал Виктор. — Помрет со смеху. — За это я с тобой еще рассчитаюсь, — послышался тихий голос за спиной Виктора, когда они снова двинулись по склону холма. — Кстати, с тебя доллар. — За что? — Агентские комиссионные. Над Голывудом сияли звезды — раскаленные до миллионов градусов, чудовищных размеров шары водорода. Раскаленные до такой степени, что даже не могли толком гореть. Незадолго до своей погибели многие из них раздувались пуще прежнего, а затем съеживались в крохотных угрюмых лилипутов, воспоминаниями о которых тешат себя лишь сентиментальные астрономы. Пока же они сияли, являя пример неподвластных алхимикам метаморфоз, и превращали самые обыденные элементы в чистейший свет. Над Анк-Морпорком тем временем не переставая шел дождь. Старшие волшебники толпились вокруг глиняной вазы, по строжайшему приказу Чудакулли вновь выставленной в коридор. — Я помню Риктора, — сказал декан. — Тощий такой, кожа да кости. Ум несколько односторонний. Но могучий, могучий… — Хе-хе. А я помню его мышиный счетчик, — подал голос из своего ветхого кресла на колесах Ветром Сдумс. — Который мышей считал. — Сам по себе горшок весьма… — начал казначей, но туг же спросил: — То есть как — мышей? Они что, подавались внутрь на ременной ленте? — О нет. Его просто заводили, а он стоял себе, жужжал и пересчитывал всех мышей в здании, м-м… А на колесиках, которые вертелись, были написаны цифры. — И зачем все это? — М-м? Наверное, ему просто хотелось сосчитать всех мышей в Университете. Казначей пожал плечами. — Между прочим, — сказал он, разглядывая устройство с близкого расстояния, — этот горшок довольно древняя ваза эпохи династии Мин. И предусмотрительно замолчал. — Почему именно Мин? — как и предполагалось, спросил аркканцлер. Казначей стукнул по стенке горшка. «Мин-н-н», — отозвался тот. — И что, все эти вазы Мин плюются в людей свинцовыми шариками? — спросил Чудакулли. — Нет, мэтр. Риктор использовал ее, чтобы поместить туда… некий механизм. Хотя нам еще предстоит узнать, что это за механизм и как он действует… …Уамм… — Берегитесь. Он качается, — предупредил декан. …Уамм… уамм… Волшебники крайне беспомощно озирались. — Что происходит? Что происходит? — выкликал Ветром Сдумс. — Почему никто, м-м, не скажет мне, что здесь происходит?! …Уамм… уамм… — Бежим! — предложил декан. — Куда? — испуганно спросил казначей…. УаммУАММ… — Я старый человек, и я требую, чтобы кто-нибудь объяснил мне, что… Молчание. — Ложись! — рявкнул аркканцлер. Плюм. От колонны у него за спиной отскочил осколок. Он поднял голову: — Клянусь богами, чуть-чуть не по… Плюм. Второй шарик сбил с его головы шляпу. Дрожащие волшебники снова прижались к каменным плитам. Спустя несколько минут раздался приглушенный голос декана: — Как думаете — кончилось? Аркканцлер поднял голову. Его лицо, всегда красное, сейчас поистине пылало. — Казначей! — Мэтр? — Учитесь! Вот это и называется — меткость. Виктор повернулся на бок. — Шслчилсь, — невнятно пробормотал он. — 6 час. у., как сказал господин Достабль, проснись и пой, — сообщил Детрит, сгребая одной рукой одеяла и простыни и стаскивая их на пол. — Шесть часов? Да ведь это еще ночь! — простонал Виктор. — Господин Достабль сказал, день будет долгий! — пояснил тролль. — Господин Достабль сказал, ты должен быть на площадке в половине седьмого. Он сказал, ты выполняешь. Виктор натянул брюки. |