Онлайн книга «Манящая тайна»
— Но за что? Он ведь не сделал нам ничего плохого. Именно он оказался невинной жертвой. Причем единственной. — Невинной?! — Кит начал брызгать слюной. — Да он тебя погубил! — Это мы его погубили! — закричала Мара. — Он это заслужил! — Голос Кита сорвался на визг. — А его дружки отняли у меня все до последнего пенни! Мара снова вздохнула. Двадцать шесть лет — и до сих пор ребенок. — А заодно ты просадил и все мои деньги, братец. Ведь они не заставляли тебя делать ставки, верно? — Но и не остановили меня! Они заслуживают то, что получили. — Нет, не заслуживают. Ни они, ни он. — Мара, он натравил тебя на меня! На меня! А ведь я все эти годы хранил твою тайну. Но теперь ты выбираешь не меня, а его! Господь свидетель, это гак. Она предпочла Темпла всему остальному. Но это не значит, что она может его получить. И в эту минуту ей вдруг стало жалко Кита. Как жаль, что он вел такую жизнь… Жаль, что они с братом не смогли защитить друг друга. И поддержать… Она оплакивала его, того смеющегося ласкового мальчика, которым он когда-то был. Того, что раздобыл для нее пинту свиной крови и отправил горничных через все Уайфон-Эбби, чтобы те успели увидеть ее наедине с Темплом до того, как она изобразит, что ее обесчестили. И в итоге она погубила человека, совсем этого не заслуживавшего… Мара задрожала и провела руками в шелковых перчатках по плечам. Но не смогла отогнать холод, возможно, потому, что холод шел изнутри. И тогда, сокрушенная печалью, она открыла ридикюль и вытащила из него свои последние деньги, остатки сбережений, на которые надеялась добраться до Йоркшира и начать все заново. Мара протянула монеты брату. — Держи. Этого хватит, чтобы уехать из Британии. — Он презрительно фыркнул, увидев, что денег мало, и Мара возненавидела его еще сильнее. — Тебя никто не заставляет их брать. Кит долго молчал, затем спросил: — Значит, все? Мара проглотила слезы. Ох как же она устала от своей жизни, от необходимости все время бежать, все время скрываться. От того, что была вынуждена жить в тени своего прошлого. В глубине души она надеялась, что этими деньгами сможет купить себе свободу. Кит уедет, и у нее появится шанс на что-нибудь другое. На большее. Но Темпла. — Да, все, — ответила она. Брат растворился в темноте, ушел туда, откуда появился. И возникло чувство вины, но не из-за Кита и не из-за его будущего. Она дала ему деньги и подарила возможность начать новую жизнь. Но, сделав это, лишила Темпла шанса покарать его. И почему-то это было хуже всего прочего. Она его предала! Да, это казалось именно предательством — несмотря ни на что. А ведь ей вроде бы следовало ненавидеть Темпла и желать ему самого плохого за то, что превратил месть в главное дело своей жизни. Но почему-то при этом он относился к ней с такой добротой, какой она не видела ни от кого другого. Еще долго после ухода брата Мара сидела на низкой деревянной скамье, чувствуя себя ужасно одинокой и несчастной. Сегодня она потеряла брата, а также приют и ту жизнь, которую создала для себя. Маргарет Макинтайр присоединится к Маре Лоув. И теперь обе изгнаны отовсюду. Но все это не имело никакого значения. Сейчас она могла думать только об одном — сегодня ночью она потеряет Темпла. Она вернет ему ту жизнь, для которой он родился. Вернет ему жизнь, которую он всегда хотел. О которой мечтал и по которой тосковал долгие двенадцать лет. Да, она потеряет его, но с этим придется смириться. Она прекрасна! Темпл стоял в темноте, глядя на Мару, сидевшую на низкой скамье, вырезанной из ствола дерева. И выглядела она при этом так, словно потеряла лучшего друга. Что ж, возможно, так оно и было. Ведь отдав Кристоферу Лоуву жалкие монетки, извлеченные из ридикюля, и отправив его прочь из Англии, она потеряла любимого брата — единственного человека, знавшего всю ее историю. Дабы узнать эту историю, он, Темпл, готов был до основания разрушить весь Лондон. Ему бы следовало ее ненавидеть. Прийти в бешенство! Ведь она помогла Лоуву бежать, отправила из Англии вместо того, чтобы выдать ему. Ее брат пытался его убить! И все-таки, глядя на Мару, замерзшую и одинокую в саду Лейтонов, Темпл не мог ее ненавидеть. Не мог, потому что понимал ее, видел ее душу. Сидевшая в одиночестве, оцепеневшая и неподвижная, она, казалось, погрузилась в прошлое, думала о той памятной ночи, полностью изменившей и ее жизнь, и его… Она считала, что заслуживала печали и одиночества. Думала, что сама навлекла на себя все это. И точно так же думал про себя и он. Господи, он не просто понимает ее. Он ее любит. Эта мысль явилась как удар, неожиданный и сокрушающий. Да, он ее любил. Всю ее — и ту девочку, что погубила его и одновременно сделала свободным, и женщину, что сидела сейчас перед ним. Она, Мара Лоув, — это все, чего он хотел в жизни. Все прошедшие годы он воображал ту жизнь, которую мог бы вести. Иметь аристократическую жену и детей — наследников… Все эти годы он тосковал по такой жизни и даже не догадывался, что настоящее его счастье — с этой женщиной, только с ней ему хотелось связать свою жизнь. Он бы избавил ее от отца. Любил бы ее сильнее, чем он, с большей страстью. Он бы ее оберегал и терпеливо ждал. Конечно, он понимал, что это выглядело бы неправильно и даже возмутительно. Но он все равно дождался бы того дня, когда отец умрет, и взял бы ее в жены. И он показал бы ей жизнь, какую она заслуживала. Какую они оба заслуживали. Мара вздохнула в темноте, и герцог услышал в этом вздохе печаль. Услышал глубокое и мучительное сожаление. Жалела ли она, что не ушла вместе с братом, что не воспользовалась шансом сбежать, пока он, Темпл, ее не погубил? Погубить ее. Почему-то эта цель… словно затерялась во тьме. Он ждал слишком долго. Учился узнавать ее. Понимать. Видеть. И сейчас хотел только одного — увезти ее к себе домой и там заниматься с ней любовью до тех пор, пока оба они не забудут прошлое. Пока не начнут думать только о будущем. Пока она не станет доверять ему настолько, что поделится всеми своими мыслями, всеми тайнами. Пока не станет принадлежать ему. Настало время начать все сначала. Темпл вышел из темноты на свет. — Должно быть, вы замерзли. Она ахнула и осмотрелась. Заметив его, вскочила на ноги. — И давно вы тут? — Достаточно давно. Чтобы увидеть, как ты предала меня. И понять, что я тебя люблю. |