Онлайн книга «Кладезь бездны»
|
Толуй, кривясь и морщась, – за день намотался и намахался, а возраст уже подпирает, – присел и принялся расчищать плиту перед собой. Яркая, нездешняя зелень камня и головокружительная, как в степи на траве, волна прожилок заставила его заорать: – Слышь! Малахит! И вправду малахит! Детям расскажу, внукам расскажу, такое богатство видел! Из ближних ко входам залов послышался гомон – и быстрый дробот копыт: – Хей! Хей! Шевелись, шевелись, землеройки! Ха! В лабиринте серо-белых колонн замелькали конные силуэты. Элбег под львиным, хатибским знаменем прогарцевал мимо. Панцирная десятка его личной охраны гнала перед собой двоих пошатывающихся людей. – Ха! Шевелись, скоты! Молодой хан крутил головой – красивый шлем с оковкой уже снял, держал под локтем, намокший от пота пурпурный платок болтал концами на затылке: – Эй, Толуй, говорят, Сейид здесь, не видал? Старый джунгар лишь мотнул седыми усами в сторону золотого с бирюзой михраба: перед переливчатой нишей застыла высокая фигура в кожаном кафтане воина Движущейся гвардии. Коричневая кожа панциря терялась на фоне ядовитой малахитовой зелени, сверкающей позолотой вязи и ряби цветных изразцов. Повелитель стоял перед михрабом и внимательно изучал написанные на сводах изречения. Серый конь бродил неподалеку, возя поводья по полу, оступаясь и оскальзываясь на мокрых плитах, взбрыкивая и отскакивая, если наступал на еще шевелящееся, стонущее тело. – Ага, – осклабился Элбег и тронул гнедого. Сиглави Повелителя вздрогнул, заслышав новый конский топот, трубно фыркнул и, высоко поднимая ноги, вдруг пошел вдоль стены рысью. Его, впрочем, тут же поймали. Толуй поплелся вслед за всеми к михрабу. Элбег соскочил с гнедого и припал на одно колено, опустив мокрую голову. Повелитель медленно развернулся к нему. – Что так долго? – и стащил с головы кольчужный подшлемник. Шлем он тоже держал под левой рукой. – Во дворце заминочка вышла, сейид, – виновато доложился молодой хан. – Нашли? – поднял брови Повелитель. И милостиво кивнул: – Поднимись. Толуй завистливо пронаблюдал, как Элбег живенько разогнулся и вскочил на ноги, звеня двойной кольчугой. Молодой, чего ему… Правая в крови по локоть, тоже намахался, но в двадцать четыре не чувствуешь усталости даже после хорошего боя. Только радость и возбуждение. А бой был хороший, храбрыми оказались зайядиты, сражались смело, каждый квартал пришлось брать на копье… – Хишам! – скомандовал Элбег. С седла спустили давешнего всклокоченного пацана – того самого, что коня Повелителя под уздцы вел. Парнишка выпрямился и гордо вскинул голову. – Имам зайядитов убит, – четко произнес хан под сахарными арками резного свода – почему-то на ашшари. – Хишам убил его сам. Своей рукой. Покажи кинжал, Хишам. Мальчик, теперь уже одетый в кожаные штаны и овчинный тулуп – но по-прежнему босой и черноногий, – вскинул изогнутую ашшаритскую джамбию. Повелитель изволил милостиво улыбнуться. – Хороший мальчишка, – улыбнулся Элбег. – Я возьму его в шатер, сейид, будет моему сыну побратим. Повелитель молча наклонил голову в знак согласия. Джунгары радостно загаркали. Мальчишка расплылся в счастливой улыбке. – Что же тебя задержало? – ледяным голосом поинтересовался Повелитель, и все веселье разом стихло. – Да вот же ж, – хлопнул по бедрам Элбег. – Вот его вот, – и он ткнул пальцем в шатающегося грязного человека, – агент устроил во дворце целый страшный скандал. Чуть под нож не попал глупый старый евнух! Толуй вдруг понял, что еле стоящий на ногах человек в рваном, потерявшем цвет халате, с измазанным кровью и копотью лицом – вазир барида Абу аль-Хайр. Повелитель недоуменно поднял бровь. Ибн Сакиб мрачно уставился в спину Элбегу. Тот невозмутимо продолжил: – Не желал двери харима открывать ни в какую! А они здоровенные, я тебе скажу, сейид, не вдруг вышибешь! – Женщины и дети ни в чем не виноваты, – прохрипел Абу аль-Хайр. – Мой человек защищал невиновных! – Элбег, – не обращая внимания на вазирово хрипенье, холодно сказал Повелитель. – Ты аль-джабр в школе изучал? – Да, сейид! – По учебнику ибн Сины? – Да, сейид! – Когда вы проходили теорию множеств, что тебе говорили насчет знака «все»? – Что в него входят все подмножества! – Правильно, о сын Джарира! Ты хорошо учился. Так вот, я на четком ясном ашшари приказал убить в этом городе всех. Всех – значит всех, Элбег. Почему же я слышу о каких-то женщинах и детях? Мне что, отдельно нужно было перечислить в приказе все группы населения? – Нет, мой Повелитель! – отрапортовал джунгар. – Приказ выполнен, сейид. Кстати, мы ему, – тут Элбег обернулся к начальнику тайной стражи, – примерно так все и объяснили! Про группы населения и подмножества… Абу аль-Хайр шатнулся и пощупал разбитую скулу. – Евнуха, кстати, мы не тронули, – обиженным голосом – лично для ибн Сакиба – сообщил Элбег. – И только попробуй пожаловаться на меня! Ни одна семья из тех, что предъявили твой знак айна, не пострадала! Да или нет? – Не пострадала, – прохрипел Абу аль-Хайр. – Во-от… – все еще обиженно протянул хан. – Давай сюда горе-посла, – холодно бросил Повелитель. Вперед выволокли бритого человека с потухшим взглядом. На нем все еще болтался парчовый халат – кое-где порванный и очень грязный. Куфанец грузно осел на колени, тупо уставясь в зеленый пол в веселеньких прожилках. – Отправляю тебя послом в Хиру, – сказал в поникший затылок Повелитель. Купец молчал, все так же тупо глядя в пол. Ему дали затрещину, и он мелко закивал. – Я плохо говорю на ашшари? – мягко поинтересовался Сейид. Человек упал на свое лицо. Толуй удовлетворенно кивнул: совсем ума решились эти зайядиты, разве можно молчать, когда тебя Повелитель спрашивает? – Ты расскажешь городскому совету и эмиру Хиры все, что ты увидел здесь, в Куфе. Купец снова мелко закивал. – Тебя провели по улицам? По дворцу? Тебя отвели к твоему дому? Ты видел, что стало с твоей семьей? Тот закивал с удвоенной силой. – Ты расскажешь, что я превратил Куфу в самое большое в аш-Шарийа зайядитское кладбище. Если граждане Хиры не сдадутся, у города будет возможность стать не таким обширным, но все же просторным кладбищем, на котором всем хватит места. Купец перестал кивать головой и затрясся. Повелитель невозмутимо продолжил: |