Онлайн книга «Кладезь бездны»
|
Тарик устало покачал головой: – Нет, Абдаллах. Не демонов. Это люди. Просто люди, Абдаллах. Аль-Мамун, во власти какого-то странного, нехорошего оцепенения, не мог оторвать взгляда от мухи, перебирающей лапками по вываленному черному языку женщины. Потом халиф встряхнулся. И твердо сказал: – Нет, Тарик. Я знаю людей и их поступки. Это – не люди. И, разворачиваясь к выходу, отрывисто приказал: – Сжечь здесь все. И добавил – сухим, ломким голосом: – Мы больше не берем пленных. * * * Лагерь войск халифа, ночь Пожар замка в предгорьях сделал ночь светлой. Аль-Укаба полыхал, подсвечивая небо до бледно-голубого цвета, а по прозрачной тверди змеились темные ленты перистых облаков. Огонь скрадывал желтизну месяца, тот выглядывал из слоев туч бледной несветящейся плошкой. Облачный поезд уходил высоко-высоко, словно провожая кого-то. С хрустом наступая на оброненные хворостины – люди жгли костры, много-много костров, от страха, не иначе, – Тарег плелся вперед, стараясь не глядеть по сторонам. Люди в испуге отводили взгляды. Сзади вышагивали упругим кошачьим шагом сумеречники Меамори. Наконец Намайо не выдержал: – Тарег-сама лучше знает, как ему поступать, но сей ничтожный все же советует прекратить поиски! Джинн может сидеть у любого костра! И, словно отвечая на сердитые слова аураннца, раздался пьяный заплетающийся голос: – П-плессни-ка еще!.. – Куда еще? Куда еще, уважаемый джинн?! Деньги вперед! – Деньги?! – визгливо заверещал в ответ Имруулькайс – ибо это был, конечно же, он. – Как ты смеешь напоминать поэту о деньгах, о сын праха! Когда Тарег со спутниками вышли к костру, спор подходил к концу: котяра висел в цепких руках седенького ханьца и тщетно размахивал лапами в надежде зацепить лицо: – Р-руки прочь от поэта! Мряяяяя!!! Помощники хозяина передвижной винной лавки бестолково толклись вокруг и тоже кричали. Возникший в круге света Тарик – весь в черном, с бледным бескровным лицом и с длинным мечом у пояса – ошарашил крикунов до полного ступора. Завидев нерегиля, они застыли, словно древние окаменелости, и даже кот прекратил верещать и царапаться. – О! – наконец-то нашелся висевший в руках ханьца Имруулькайс и помахал лапой. – А я тут винишком балуюсь! – Отпусти его, – тихо приказал Тарег оцепеневшему от страха виноторговцу. Тот послушно разжал пальцы, и пьяный джинн плашмя шмякнулся о землю: бдыщ! – Мряяяяя!!!.. – Вот ведь напился, даже спружинить при прыжке не может, – осуждающе пробормотал за спиной нерегиля Намайо. Кот глупо ворочался в пыли, мотая пыльной, с жалобно завернувшимся ухом, башкой. Тарег вздохнул и поднял джинна. Имруулькайс повис на его плече вертикально. Развернувшись спиной к неподвижно, как в детской игре, застывшим ханьцу и помощникам, нерегиль зашагал прочь. Отойдя на приличное расстояние от злополучного костра, Тарег попенял хмуро раскачивающему хвостом джинну: – Имру, разве можно так напиваться на дирхем? Джинн поднял морду и тихо сказал: – Полдореа, мне очень страшно. Некоторое время они шли молча. – Мне тоже, – наконец так же тихо отозвался Тарег. – Ну и видок у тебя был, – мрачно заметил кот, поеживаясь всем телом и еще крепче вцепляясь когтями в шерсть нерегилевой накидки. – А как я выглядел? – шепотом поинтересовался Тарег. – Как очень большая птица навроде ястреба или сокола. – Симург, – поправил нерегиль. – Я не знаю, как выглядит Симург, – отрезал джинн. – И никто не знает. Это мифическое существо из поэмы Аттара. – Вот именно, – отозвался Тарег. – Поэма Аттара. Аль-Мамун читал ее перед боем. Сто птиц ищут царя птиц. – Это тебе Джунайд сказал? – подозрительно пошевелил ушами кот. – Да. – А почтенный шейх тебя, случайно, не просветил, почему так вышло? В конце концов, это был его совет! В решительный момент обратиться к аль-Мамуну с просьбой! «Прикажи мне защитить тебя, о мой халиф! Прикажи мне победить!» Хренов теоретик! Он советует, а ты потом полдня летаешь, шайтан знает в каком виде! – Не кричи, Имру, – поморщился Тарег. – Голова болит. – Прости, Полдореа, – смутился джинн. – На самом деле, не такой уж ты был и страшный… Ну, если присмотреться, конечно… Птица как птица, а что, ну, я вот, к примеру, даже не обосрался… – Спасибо, Имруулькайс, – желчно поблагодарил нерегиль. Кот смущенно покашлял. Некоторое время они шли молча. Потом джинн не выдержал и снова спросил: – Ну так, почему? Почему птица-то? – Джунайд говорит, что у него нет знаний, одни предположения. – Очень похоже на людей, – с презрением прошипел кот. – Сначала наворотить хрен знает чего, вот как с тобой и с твоей Клятвой, а когда дело доходит до последствий навороченного, строить предположения за неимением знаний. Ну так и чего? – Я уже ответил. Поэма Аттара. Аль-Мамун читал про Симурга, вот и… – Что – и?.. – ужаснулся кот. – Ты принял облик зверюги, потому что аль-Мамун начитался Аттара?! – Джунайд говорит – похоже, что так… Такое впечатление, что, призывая защитника, халиф имеет власть над моим обликом. Просто Абдаллах этой властью не умеет распоряжаться. Точнее, он ее не осознает. Так что с Симургом все вышло по чистой случайности… Впрочем, Аммар тоже не отличался фантазией: он видел во мне ангела. – И ты в бою щеголял крыльями за спиной – как же, помню, помню тебя под Фейсалой… Слушай, а если бы твой халиф представлял Симурга в виде воробья?! Или начитался сказок про царицу змей? Ты что, питоном бы ползал?! – Не знаю, Имру… Поежившись, Тарег добавил: – Хорошо, что не аждахаком. Не хочу умирать аждахаком… – И ты еще спрашиваешь, почему я так напился?! Полдореа! Я ж тебе говорю! Мне очень страшно! – Мне тоже, Имру. Мне тоже. И Тарег погладил испуганно прижавшегося к нему кота. В пустом небе медленно ползли облака. В длинный светлый разрыв между их лентами вплыла сияющая точка, в ореоле которой явственно угадывались острые рога. Нерегиль проводил проклятую звезду нехорошим, мрачным взглядом. Потом поднял верхнюю губу и зарычал. Джинн обернулся и, наставив уши, вздыбил шерсть на загривке. Звезда погибели мигнула в просвете между облаками, и ее затянуло темной длинной тучей. |