Книга День рождения мертвецов, страница 19 – Стюарт Макбрайд

— «Отключка», кетамин? Можешь мне поверить — ты не в моем вкусе.

Доктор Макдональд слегка надула нижнюю губу, йотом напружинилась и спрыгнула с каталки.

— Место захоронения, — сказала она, сделав вид, что не услышала моих слов, — это какая-то глупость, я не имею в виду парк, парк — это не глупость, но закапывать в нем труп — вот это глупость. Доступ имеет сравнительно ограниченное количество людей, но вы только представьте — а что если кто-нибудь выглянет из окна и увидит, как вы закапываете большой пластиковый сверток? А кто такая Дженнифер?

Не твое сонливое дело — вот кто она такая.

Бросил пластиковый стаканчик с недопитым кофе в мусорное ведро.

Можно сказать, что за последние двенадцать лет Кэмерон-парк был местом совершенно заброшенным. Муниципалитет срезал бюджет на эксплуатацию, жителям сообщили, что теперь это входит в их обязанности, — тут-то все и накрылось.

По коридорам эхом загуляли обычные звуки отделения неотложной помощи: приглушенная ругань, рыдания какого-то юнца и пьяное пение.

— Когда делали поквартирный опрос, разговорились с одной старушенцией, которая прожила там лет шестьдесят. Говорит, что люди все время оставляют в парке мусор из своих садов.

— Ну, это говорит о том, что они поступают несознательно.

Доктор Макдональд хмуро посмотрела на пол. По потрескавшемуся линолеуму шли разноцветные прямые линии: желтая, синяя, красная, лиловая, белая и черная. Она поставила на черную линию одну ногу, потом вторую. Развела руки в стороны и пошла по ней, пошатываясь, как канатоходец по натянутой веревке.

Я показал рукой в другом направлении:

— Выход там.

Она продолжала идти.

— А в ту сторону — морг, да?

— Нет, в ту сторону — покойницкая. Слишком много смотрите американских сериалов.

— Звучит гораздо элегантнее — «покойницкая». Морг набит жертвами серийных убийц, а покойницкая — это то место, куда ты приходишь, чтобы попрощаться с двоюродной тетушкой Несси, ушедшей из жизни в почтенном возрасте девяноста двух лет.

— И все равно вы идете в неверном направлении.

— Иди но маленькой черной линии. — Она схватила меня за руку и радостно подпрыгнула. — Как Дороти в «Волшебнике страны Оз». [40]

За угол и все дальше и дальше по больничным коридорам. Растрескавшаяся грязная краска, ободранные и помятые передки больничных каталок, пол в заплатках, заклеенных серебристой лентой, картины, разбавляющие беловато-розовую монотонность, — в основном портреты и пейзажи, выполненные школьниками…

Доктор Макдональд едва на них взглянула.

— Детектив-старший инспектор Вииибер — это из немецкого конечно же, но почему не произносится как «Вебер» или «Вейбер»… в смысле, я уверена, что он отлично знает, как произносить свое имя, но…

— Вебер позволит Смиту привыкнуть говорить «Виибер», это продлится недели две, а потом, специально для него, изменит произношение. Снова вздрючит за то, что его имя произносится неправильно, и все пойдет по новой. — Я улыбнулся. — Я видел, как Вебер подобным образом месяцами развлекался. Просто удивительно, как быстро подобные мелочи могут сломать человека.

Она пожала плечами:

— Кажется, слишком жестоко…

— Так ему и надо — он полный кретин.

Мы еще немного помолчали, наслаждаясь смешанной вонью дезинфектанта и тушеной цветной капусты.

Доктор Макдональд вдруг остановилась:

— В месте захоронения есть что-то очень значительное — не только в том, где оно находится, но и в самой природе захоронений. В смысле, вы видели тело Лорен Берджес? Он даже не побеспокоился положить ее голову туда, где она должна находиться, просто сгреб все в одну кучу, притащил в середину парка и закопал в неглубокой могиле.

За нами голос:

— Биин, биип!

Мы прижались к стене — мимо нас прогрохотала больничная каталка, толкаемая лысеющим санитаром с кривой улыбкой. За ними шла пара коренастых медицинских сестер, сплетничавших о каком-то враче, которого поймали, когда он самым непристойным образом мерил температуру пациентке. Парень на каталке выглядел так, как будто его выпотрошили, оставив только обтянутый восковой кожей костяк, сипящий в кислородную маску.

— Вам это не кажется странным? — Как только эта группа миновала нас, доктор Макдональд снова запрыгнула на черную линию. — Лично мне кажется, что кому-нибудь вроде Мальчика-день-рождения точно захотелось бы сохранить их как трофеи. Вот Фред и Розмари Вест [41] начали закапывать своих жертв в саду только тогда, когда в их доме уже не оставалось места, им хотелось, чтобы они находились рядом, а Мальчик-день-рождения сваливает их, словно тачку обрезков с газона.

— Ну, может быть, он…

Тут зазвонил мой мобильный телефон. Я вытащил чертову штуковину из кармана и проверил дисплей: «МИШЕЛЬ». Вот ведь хрень… С кислой гримасой взглянул на доктора Макдональд:

— Я догоню.

Она пожала плечами и, покачиваясь, вышла в двустворчатую дверь. Так и не сойдя с черной линии.

Нажал на кнопку.

— Мишель.

Дважды за один день. Вот счастливчик.

— Я тебя видела в новостях. — Голос более резкий, чем обычно. — Кажется, Сьюзан была блондинкой, ты у же сменил ее на кого-нибудь помоложе? И она тоже стриптизерша?

— Я говорил тебе — Сьюзан не стриптизерша, она танцовщица.

— Она танцует с шестом. Это одно и то же.

— Пока, Мишель.

Но я не успел отрубить телефон.

— Нам нужно поговорить о Кета.

— Что она еще натворила?

— Почему ты всегда думаешь о самом плохом?

— Потому что ты звонишь только тогда, когда тебе хочется, чтобы кто-нибудь прочитал ей закон об охране общественного порядка.

По коридору прошаркала седоволосая женщина в ночнушке, катившая за собой капельницу на подставке.

— Это не… — Пауза — вполне достаточная, чтобы сосчитать до десяти, — и Мишель снова возвращается, и в ее голосе натужная жизнерадостность: — Ну, а как ты устроился?