Онлайн книга «Шел старый еврей по Новому Арбату»
– Это что?.. – прошептал в потрясении владелец однокомнатной квартиры с совмещенным санузлом. Кавалер ордена Золотого Гребешка возлежал на оттоманке, попыхивая душистой пахитоской. Наушники на голове. В наушниках музыка. Ответил с достоинством: – Вивальди. Си минор. Концерт для виолончели, струнных и чембало. К увлажнению души. Штрудель повторил с угрозой: – Я спрашиваю: что это вокруг меня? Петух поскучнел, снял наушники, затушил пахитоску: – Приличествующий нам интерьер. – Как оно в комнате поместилось? – Стены пришлось раздвинуть. Соседей потеснить. Сверху и с боков. Штрудель отбросил одеяло, головой боднул кроватную спинку: – Сделай, как было. И немедленно! Если не желаешь на блюдо. Куриная грудка в винном соусе, фаршированная шейка, крылышки на меду. – Шурда-бурда… – простонал тот, как выругался. – На какие дела посылаемы! Какие преграды одолевали! А с этими? А теперь? Которые докучливы и обидчивы… Добавил между делом: – Чтоб ты знал. Меня уже ели. Не однажды. – И что? – И ничего. – Ты несъедобный? – Я несъедаемый. Нефролепис – птерис… Исчезло ложе, исчез гобелен, ангелы с сильфидами, и всё возвратилось на прежние места, ввергнутое в первоначальное убожество. Старая его кровать. Одеяло с подушкой. Растоптанные тапочки. Даже тумбочка вернулась, утробно поскрипывая, которую собирался выбросить за ненадобностью. Штрудель натянул на ноги потрепанные брюки, признался с неохотой: – Вещи обижаются на меня, не желают пребывать в неприглядстве. Будто ожидают, что попрошу прощения. А я… Чего это стану извиняться? Пускай ублажают, какие ни есть. Петух признание не принял: – Простыню бы сменил. Наволочку с пододеяльником. Как я его терплю! За что мне такое?.. После завтрака Штрудель вышел на бульвар. С петухом на ниточке. Тот шел, гордо задрав голову, нёс себя с великим достоинством. Следом бежали отроки досознательных годков, высовывали языки и дразнились: – Петух, петух – на жердочке протух!.. А он никого не замечал. – Ты не мог бы их пристыдить? – спросил Штрудель. – Мог бы, – ответил петух. – И не только. Жалко родителей: плакать будут, падать в обморок, школу винить. Дети отстали, лишь один из них, шныристый малолетка, которого ожидало славное уголовное будущее, бежал следом, цыкал слюной на сторону, дерзостно кричал в восторге: – Петух, петух – на жердочке протух!.. – Мальчик, – сказал Штрудель, – не подарить ли тебе этого петуха? – Мальчик, – сказал петух, – не подарить ли тебе этого мужчину? Повертел глазом в глазнице. Щелкнул свирепо клювом. Шпору навострил на обидчика. Малолетка посинел, помертвел, заканючил: – Дяденька петух… Век воли не видать… Исчез с бульвара. – Где он теперь? – испуганно спросил Штрудель. – Дома. Под одеялом. С ним работают психологи-криминалисты. Пошли дальше. – Всё, – решил Штрудель. – Влипнешь в историю с этим петухом. Продам и немедленно. Тот ответил резонно: – Кто такого возьмет? Глаз снулый. Раскраска блеклая. Гребешок линялый. Шпоры на ногах обвисли. – Я же купил! – Ну и дурак. Склевал кого-то в траве, сказал примирительно: – Не петушись, Штрудель. Ты выделен среди прочих. Побуду пока у тебя. – Надолго? – Как получится. – С какой такой целью? Ответил, напустив туману: – Мир завораживает, Штрудель: сверши – и возвысишься. 5 Пришли домой. Петух взглянул на часы. – Включи телевизор! Срочно! Девятьсот тридцать седьмой канал. – Такого нет. – А ты включи. – Сам включи. Застеснялся: – Я не умею… Штрудель возликовал, даже руками всплеснул: – Не можешь без меня! Не можешь!.. На экране возникла кокетливая несушка, зачастила заученно: – Добро пожаловать на горячую линию связи! Если вас интересуют интимные знакомства, подмигните левым глазом. Если требуется незамедлительная помощь сексолога, моргните правым глазом. Страдающие расщеплением личности: мигайте всеми глазами, какие имеются. Подмигивающие безостановочно: вам к психиатру, на другой канал. Если не умеете мигать – ваша забота. Петух моргнул должным шифром: точка – тире – две точки, и объявился кур в темных очках. Сообщил строго: – От кочета кочету. Велено вам путешествовать. – Вдвоем? – Вдвоем. Зюйд-зюйд-вест. Инструкции получите в пути. Штрудель возмутился: – Велено? Кем это велено? Мне дома хорошо!.. – Успокойте его. И отключился. Петух скосил глаз, сказал утомленно: – Нефролепис – птерис… Продолжить? Штрудель поостыл: – Не надо. Выпил чаю. Сгрыз пару сушек. Дотерпел до вечера непредсказуемое соседство. Перед сном петух произнес: – Сердце твое озябло, Штрудель, в приблизительном существовании. Событий недоставало на твоем пути, достойных упоминания, эхо не откликалось на вялый призыв, приливов не было в твоей жизни, одни отливы. Вздохнул. Запечалился: – Ты прав, Петя, как же ты прав!.. Жизнь проходит перед глазами. Где та подножка, чтобы вскочить на нее? – Будет тебе подножка. Продолжил без жалости, наставляя на скорые превратности: – Мир взглядывал в профиль на тебя, одним глазом, – теперь повернется лицом, со сменами выражений, выкажет суровость мест, прежде неподступных, дикость и коварство их обитателей, покушения, отравления, прободения копьем из засады, стрельбу в упор из мушкетона. Страшно тебе? Признался: – Еще как! – Ты голый, Штрудель, оттого и страшно. Обрастешь корой, шкурой и чешуей, шипами, клыками и перьями, всех и всё одолеешь, просветишь неразумных варваров, заложишь город в новооткрытых землях, имя которому – Штруделиополь. Случай пред тобой, человек, не упусти его. – Это не опасно? Такие приключения? |