Онлайн книга «Шел старый еврей по Новому Арбату»
– Так ведь… некому пока. – Что значит – некому? Сегодня некому, а завтра навалом. Бери ручку, пиши разборчиво: «Здесь лежит…» А кто у нас здесь лежит? – Кого прикажете, того и положим. Огляделись по сторонам. Увидели Штруделя с петухом. – Положим мы с тобой вот этого. – Вас понял. «Путник, остановись! Здесь лежит гражданин N». – Это лучше. Уже щемит, но еще не щиплет. – Знаю! Видел! «Спи спокойно, гражданин N. Ты уже дома, а мы еще в гостях». – Кто дома? – спросил Штрудель. – Ты дома. – А вы где? – А мы в гостях. – У кого? – У себя. – М-да… – хмыкнул тот, кто повыше. – Оно, конечно, щемит и щиплет, но за душу еще не берет. Придется доработать. – Нельзя ли и меня? Под эпитафию? – спросил заморыш. – После приема пищи?.. Ответили категорически: – Нельзя. Ушли в подъезд. К неотложным своим обязанностям. – Что теперь? – спросил Штрудель. Петух произнес торжественно: – Друг мой! Наступил час проверки. Экзамен тебе, Штрудель! Насколько уяснил обычаи здешней жизни. Распахнулись призывно двери учреждения. Пропустили в вестибюль мимо строгой охраны. На доске объявлений красовалось крупно: «Сотрудникам, которые не прошли мутацию! Последнее предупреждение!» Мимо пробегали двое. Шумно переругивались. – У вас план не выполнен. По анабиозу. За прошлый месяц. – Как же его выполнишь? Как? Когда и без того… Проявления духа – не замечаемы. – Ничего не знаю. План спущен. Убежали, доругиваясь. Петух предупредил: – Приготовься, Штрудель. Твоя очередь Вышел в вестибюль мужчина при явном замирании жизненных сил, закрепил на доске рукописное объявление: «Завтра! После работы! Дрессировка легавых собак». Штрудель поднатужился, без особого желания вошел в роль. – Гражданин, – сказал строго, – вы не прошли еще мутацию? – Не прошел, – согласился без охоты. – Оно и видно. Снимите ваше объявление. Запишите иначе: «Завтра! После работы! Дрессировка легавых собак. После дрессировки – лекция о международном положении». – Я возражаю, – сказал мужчина, не прошедший еще мутацию. – Странный человек! – возмутился Штрудель. – С ним советуются, а он возражает. Прикинул открывающиеся перспективы, мечтательно посмотрел вдаль: – Можно и так… «Завтра! После работы! Первое: международное положение. Второе: дрессировка легавых собак. После дрессировки танцы». – Зачем охотникам танцы?.. – спросил мужчина в ускоренном замирании чувств. – Танцы – обязательно, – поучительно произнес Штрудель. – Где международное положение, там и танцы. Иначе к вам охотники не придут. Не такие они охотники, как кажется. – Я не согласен, – снова сказал мужчина, привалившись к стене. Штрудель всплеснул руками: – Надо же! С ним советуются, а он не согласен… Можно, конечно, иначе, совсем будет хорошо. «Первое: международное положение. Второе: дрессировка легавых собак. Третье: разбор персонального дела». Тот растерялся: – Какого еще дела?.. Штрудель: – Вам виднее. Подберите охотника, который не товарищески относится к собаке, проработайте его. – Охотникам это не нужно! – тоненько закричал мужчина. – Кто дал тебе право говорить от имени охотников? – сощурился Штрудель, как взял на прицел. – А впрочем, давай так: «Завтра! После работы! Лекция о международном положении. После лекции – разбор персонального дела: морально бытовое разложение. После разложения – танцы. Легавые собаки на лекцию не допускаются». – А где дрессировка?.. – прошептал мужчина, и на этом его жизнедеятельность закончилась. – Никакой дрессировки, – твердо заявил Штрудель. – Мы не можем идти на поводу у легавых собак. – Я про-тестую… – А ты, братец, склочник. С ним советуются, а он протестует и протестует. Мужчина уходил по вестибюлю на подламывающихся ногах. Штрудель с жалостью поглядел вослед, спросил напоследок: – У вас сколько легавых собак? Ответил, не оглядываясь: – Ни-сколько... – А охотников? – И охот-ников… – Нет у них собак, – подтвердил петух. – Охотников тоже нет. – Это ты соорудил? – Я, всё я. Экзамен выдержан, Штрудель. Я тобой горжусь. – Теперь домой? За угол? – Теперь в тюрьму. 3 Шли рядом. Осматривали окрестности. Кавалер ордена произнес в огорчении: – «Народ можно заставить повиноваться, но нельзя заставить понять – ради чего...» – Это мне известно, – откликнулся Штрудель. – Это я припоминаю. – Многие припоминают. А что толку? Тут оно и случилось, еще одно приключение. – Стоп! – приказал петух. – Вот он, странноприимный дом. Приют для неисцелимых. Табличка у подъезда. Швейцар на входе. Строг. Деловит. Неуступчив. Спросили: – Заглянуть можно? Ответил: – Заглянуть нельзя. – А поселиться? – Не возбраняется. – Мы подумаем, – сказал петух. – За вас подумают, – сказал швейцар. – Тогда и поселят. А некто уже бежал по улице. Петлял, запутывая следы. Встал перед швейцаром. – Фамилия? – спросил тот. – Небесталанный. – Род занятий? – Небезрезультатный. – Образ жизни? – Небезупречный. – Ход мыслей? – Непозволительный. – Годишься. Подал знак. С верхнего этажа скинули веревочную лестницу. Небесталанный шустро полез наверх, и швейцар пояснил: – Новенький. Поспеет к обеду. |