Онлайн книга «Соленый ветер»
Уэстри сел на старый деревянный стул. Я впервые заметила в его взгляде что-то таинственное. Ему было нелегко хранить тайну, но он держался твердо. – Как тебя убедить, что мы не можем искать справедливости? Во всяком случае, той, о которой говоришь ты. Случилось так, как случилось. Всё, точка. Я кивнула и взяла его за руку. Было глупо ссориться в этот вечер. Я выглянула в окно и разглядела вдали корабль. – Он еще там. Уэстри прижал меня к себе, и я вспомнила о письме, где призналась ему в своих мечтах о будущем. Он прочитал? Он тоже хочет провести со мной жизнь? Я судорожно вздохнула: – Уэстри? – Да, любовь моя? – Ты получил письмо? – Нет. Я давно здесь не был. Он направился к половице, но я удержала его. – Подожди, – застенчиво попросила я, – спрячешь в карман, когда будем уходить. Я хочу, чтобы ты прочитал его без меня. – Плохие новости? – Нет, нет. Просто подожди. Он кивнул, крепко прижав меня к себе, а потом включил маленький приемник, и снова заиграла французская радиостанция. Обнявшись, мы начали танцевать. – Не будем думать ни о чем, кроме нашей любви. – Хорошо, – прошептала я. Его слова, подобно магии, рассеяли войну, беспокойство о Китти, жуткое убийство на берегу. Бунгало вновь принадлежало только нам двоим. * * * Вскоре после заката Уэстри поцеловал меня в щеку. – Похоже, нам пора. Я чувствовала его беспокойство. Не знаю, было ли дело в приближающемся враге или пугающем осознании скорой разлуки, но наше время подходило к концу. – Наверное, – согласилась я, задумавшись о том, что будет, если мы останемся в бунгало и на остров нападут японцы. Я встряхнула платье и поправила прическу. – Не забудь письмо. – Конечно. – Он наклонился и залез под половицу. – Но какое письмо? Тут ничего нет. – Глупости. – Я села рядом с ним. – Конечно, есть. Может, оно куда-нибудь завалилось? Я засунула руку под половицы, но, к моему ужасу, даже в глубине ничего не обнаружила. – Боже, Уэстри. Его нет. – Как нет? Никто не знает о тайнике – если ты никому не рассказала. – Конечно, я никому ничего не рассказывала. Где-то в океане сверкнул огонь, и Уэстри забеспокоился сильнее. – Потом разберемся. Я должен проводить тебя назад. Дверь со скрипом закрылась, и Уэстри запер ее. – Вернемся через джунгли. Так безопаснее. Я кивнула и взяла его за руку. Идя сквозь чащу, я думала о письме. Кто и зачем забрал его? У нас осталось так мало времени… Я хотела, чтобы Уэстри знал о моих чувствах и надеждах. Будет ли возможность ему сказать? Взаимно ли это? Но когда мы подошли к базе, я больше не думала о письме. Меня волновало совсем другое. – Уэстри, – в панике прошептала я, подойдя к женским казармам, – мы должны вернуться! – Почему? – удивился он. – Картина. Мы забыли картину. – Заберем потом. – Нет! Тот, кто забрал письмо, мог взять и картину. На мгновение Уэстри заволновался, но потом покачал головой: – Нет. Тогда картины бы уже там не было. – Но у меня плохое предчувствие. Невыносимо думать, что ее тоже украдут. Ее надо передать в музей, в галерею, где все будут любоваться ею. – И мы обязательно ее туда доставим. Как только минует опасность. Обещаю. Я принесу ее. – Обещаешь? – Да. – Он чмокнул меня в нос. Я повернулась к казармам. – Будь осторожен. – Ты тоже. * * * – Вот ты где! – прошептала сестра Гильдебрандт. Даже шепот в ее устах походил на крик. – Мне некогда выслушивать твои объяснения и отчитывать тебя, скажу только одно – ты последняя, кто спускается в убежище. Японцы на подходе. Полковник приказал женщинам спрятаться. Надо торопиться. С колотящимся сердцем я последовала за сестрой Гильдебрандт вниз по ступенькам. Я потрогала место на платье, куда обычно прикрепляла булавку с розой, ту, что Китти подарила мне еще в Сиэтле, но не обнаружила ее. Она пропала, хотя еще утром была на месте. Я резко остановилась. – Чего ты ждешь? – выпалила сестра Гильдебрандт. Я растерянно посмотрела на ступеньки и обернулась. – Просто кое-что потеряла, – пробормотала я. – Кое-что важное. – А жизнь для тебя важна? Я вяло кивнула. – Тогда пойдем. Нам нужно в подвал. Как я могла потерять булавку? Я представила, как она лежит на пляже, в песке, и волна уносит ее в океан. Меня передернуло при мыслях о Китти. Это знак: дружбе пришел конец? Мы с сестрой Гильдебрандт спустились вниз, она заперла дверь, подняла коврик и открыла люк в полу. – Ты первая, – указала она на темную дыру. Я разглядела лестницу, ведущую в полумрак, где мерцало несколько фонарей. Добравшись до пола, я увидела Лиз, Стеллу и нескольких других девушек. – Китти? – позвала я. – Ты здесь? Никто не ответил. Я взволнованно повернулась к сестре Гильдебрандт. – Там, – сказала она, указав на одинокий огонек в дальнем правом углу. – Китти. Я направилась к ней и, наконец, смогла разглядеть маленькое, испуганное лицо и растрепанные кудри. Китти с потерянным видом прижималась к стене. – Я волновалась, что тебя нет, – всхлипнула она, утирая слезы. Я села рядом и взяла ее за руку: – Я здесь. * * * Никто не знал, что творится наверху. Часа через два, около полуночи, сестра Гильдебрандт велела Стелле помочь раздать провизию – воду и консервированные бобы. Хватит на несколько дней, даже недель. Я подумала о перспективе жизни в темноте и питании консервами, и меня передернуло. – Держи. – Стелла протянула мне флягу. Я сделала большой глоток и с трудом проглотила воду. Привкус ржавчины. Вдруг наверху раздались шаги. Мы все окаменели. – Сестры, – прошептала сестра Гильдебрандт, потянувшись к висящей на стене винтовке, – выключите свет. Мы подчинились и слушали в темноте, как шаги становятся все громче, все ближе. Послышался глухой стук, крышка люка со скрипом поднялась. Я сильнее сжала руку Китти. Господи. Японцы здесь. Но вместо чужого языка послышался знакомый голос: |