Онлайн книга «Механическое сердце. Черный принц»
|
Энергия-вода. Или скорее, ветер, который не удержать в горсти. Вспышка. И вновь тишина. Он смеялся, осколок прошлого… – Ваши женщины покинули город. И дети с ними. Пускай, я не хочу воевать с детьми и женщинами. Мне хватит тех, кто останется. Знаете, это даже не месть, мастер. Это – историческая справедливость. – Вашими руками? – Кто-то же должен. Почему не я? Старая история. Псы и люди. Люди, которые приговорены их же королем, о существовании которого не догадываются. Как не знают о стеклянных ловушках, чуме, прибое и о том, что до максимума остается едва ли больше нескольких дней. – Мастер, вы ведь сожгли один город. Почему бы вам не попробовать спасти другой? Он уверял, что такое возможно… хотя бы попытайтесь. – И тогда вы оставите меня в живых? – Вы же понимаете, что нет. Но вас ведь волнует не ваша жизнь. …Кэри. …она не захочет уйти, но «Янтарная леди» отправится на рассвете. Брокку придется солгать, и когда-нибудь потом, позже, Кэри поймет, почему он должен был остаться. Олаф вел девушку за руку, она ступала, не глядя под ноги, и шлейф платья сползал со ступеньки на ступеньку. Инголф держался позади. – Тея тихонько посидит. – Олаф провел ладонями по рыжим волосам, и вправду ярким, словно пламя. – Она не помешает. Девушка-кукла. И все-таки живая, стоит Олафу отступить, и она вдруг оживает, хватается за руку, запрокидывает голову, пытаясь поймать его взгляд. – Все хорошо, Тея. Я здесь. Она улыбается, и в этот миг становится почти красива. Но жизни ее не хватает надолго, и веснушчатое лицо с мягкими чертами вновь застывает. – Она… не сумасшедшая. – Олаф глядит на Инголфа. – Она – возможно, – соглашается Инголф, чтобы тут же добавить: – А вот мы все трое точно ненормальны. Заговорщики. И Брокк кладет на стол чужие бумаги. Самое им место среди грязной посуды и мятых жестянок. – Ознакомьтесь. Несколько минут. Инголф хмурится, Олаф фыркает и принимается кружить по трюму. Всякий раз он останавливается рядом с девушкой, небрежно, вскользь касается рыжих ее волос и идет дальше. Лист за листом падает на пол. – Любопытная идея. – Олаф скрывается в полутьме трюма, чтобы вернуться с еще одним стулом, неимоверно грязным, но его сей факт не смущает. Стул становится спинкой к столу, и Олаф садится, широко расставив ноги, упираясь подошвами в грязный ковер. – Город в сфере… – Часть города, – поправил Инголф. – И речь идет… – О Нижнем. Брокк протянул чертеж. – Поле протянется вдоль речного берега, от старой городской стены до Гэрбских ворот… …десятки миль по водяной жиле. – От меня требуется поставить метки, по которым развернется полотнище… …и остановит пламя. – Там каменная подложка, и всего-то надо – слегка ее укрепить. Держаться полог будет сорок восемь часов. …этого хватит, чтобы прорыв затянулся. – Все замечательно. – Инголф, аккуратно сложив листы, равнял стопку. – За исключением одного нюанса. Энергия… Ответ у Брокка имелся. Он жег карман, заставляя то и дело касаться его, проверяя, на месте ли камень. На месте. И на белом листе бумаги, на котором не так давно резали ветчину. Нож Брокк отодвинул и хлебные крошки смахнул, но все одно старая баржа явно была не местом, достойным такого гостя. – Знаете, – Инголф протянул руку, но коснуться камня не посмел, – ваше безумие на редкость хорошо подготовлено. Олаф фыркнул. Он сгреб камень и, зажав между большим пальцем и мизинцем, поднес к глазу. – Осторожней, городской сумасшедший. – Инголф, впрочем, не сделал попытку отобрать кристалл, но наблюдал и за Олафом, и за камнем с неизъяснимым интересом. – Там огонь, – сказал Олаф. – Живой… а я думал, что Черный принц – это легенда. – Легенда. – Инголф все же протянул руку, жест ленивый, небрежный, и лишь вздрагивающие пальцы выдают нетерпение. – И за эту легенду нам всем здесь голову снимут. – Если боишься… – Помолчи, мальчишка. – Инголф перекатывал камень по ладони. – Я не говорил, что боюсь. Я лишь указывал на некоторые… возможные последствия нашей авантюры. Мне, в отличие от тебя, собственная голова дорога… и все остальное тоже. – Инголф прав. – Брокк потер глаза, которые слезились. – Мой долг… наш долг – вернуть кристалл короне. Вот только Король вряд ли станет тратить его на обреченный город. Да и самому Брокку жить хочется. – Есть несколько вариантов. Брокк вытащил свою записную книжку. – Первый – действительно вернуть камень… – И попрощаться с вами. – Инголф поставил локти на стол. – Не скажу, что я проникся к вам такой уж любовью, но в чем-то, мастер, вы мне симпатичны. Да и к городу, признаться, я привык… – Позер, – бросил Олаф. – Мальчишка. – Какой есть… – Второй вариант – принять план Рига и спасти хоть кого-то… – Но имеется, полагаю, и третий? – поинтересовался Инголф. И Брокк кивнул. Третий. Призрачный. Рожденный бессонницей, рассветом и страхом. Он, Брокк, тоже умеет бояться смерти. Всего-то и понадобилось – научиться жить. Кэри спала, в кои-то веки спокойно спала и улыбалась во сне. А он, глядя на нее, отстраненно думал, что вдовий наряд ей не пойдет, хотя, конечно, черное с желтым сочетается… янтарные глаза погаснут. Он снова причинит ей боль, и если так, то… В полудреме, полуяви, в болезненном состоянии, когда разум требовал отдыха, но не умел отдыхать, и появилась совершенно безумная идея. – Третий… создадим зеркало. Молчат. Ждут продолжения и не понимают. – Погодите, мастер. – Олаф вновь уходит и не возвращается долго, он тянет с собой грифельную доску и ведерко с кусками размокшего мела. – Так понятней будет. Инголф устраивается на козетке. А девушка с рыжими волосами вдруг пробуждается. – Я не люблю зеркала, – очень тихо говорит она. – В них огонь… много-много огня… – Эти зеркала будут другими. С доской Олаф хорошо придумал, пусть мел крошится в пальцах, но Брокку легче объяснять на языке формул. Он пишет, одну за другой, вывязывая новый узор, который при всем его безумии выглядел логичным. И молчащий Инголф подался вперед. Ревнивым взглядом он цеплялся за каждый знак, пытаясь разглядеть слабину… сердце замерло, потому что Брокк сам понимал, насколько его затея… нет, не безумна. |