Онлайн книга «Механическое сердце. Черный принц»
|
– Меня Райдо звать. Хотелось бы думать, что младшенький обо мне упоминал. Младшенький? Райдо? Кейрен. – Ну а реветь еще рано… – Руку он убрал. – Почему? – Таннис всхлипнула, скорее от облегчения, чем от страха. – Потому, что отсюда выбраться надо. Вот выберешься, тогда и поревешь вволю. – Тогда-то зачем? – Глаза, странное дело, высохли. Таннис терла их, думая лишь о том, что место для знакомства совершенно неподходящее. И наверное, этот пес, огромный, на голову выше Кейрена и вдвое шире, и вовсе на Кейрена не похожий, думает, что она, Таннис, по жизни только и умеет, что слезы лить. – Для порядку. Я вообще не знаю, зачем женщины плачут. – Райдо потер щеку, располосованную шрамами. – Просто потом тебе будет удобней, чем сейчас. И добавил, окинув Таннис насмешливым взглядом. – Времени больше. Она фыркнула… времени… …время уходило. И скоро Освальд потеряет терпение, он никогда-то им не отличался, а сейчас, когда мечта исполнялась… – А теперь, девочка, послушай меня внимательно. Райдо присел на корточки и теперь смотрел на Таннис снизу вверх. Во взгляде его не было ни презрения, ни раздражения. И хороший взгляд, открытый. – Времени у нас не так и много. Ты сюда вернулась… – Переодеться. – Хорошо, переодевайся. Все должно выглядеть естественно. Тебе помочь? По-родственному… А улыбка знакомая, шальная. И сердце сжимается от беспокойства, если пришел Райдо, то Кейрен… спросить? Он и без вопроса понял. – Жить будет. Будет. Жить. Это хорошо, это правильно, и надо взять себя в руки. Поплачет Таннис и вправду потом, когда свободного времени у нее больше станет. А ведь когда-нибудь и станет… Сейчас думать о платье… пуговицы по лифу, непослушные какие… много пуговиц. Райдо вежливо к окну повернулся… – Ты вернешься и постараешься вести себя, словно ничего не произошло. Сумеешь? Сумеет. Платье падает черной грязной грудой. – Посидишь еще час… или сама посмотришь, но не торопись. Спешить нам некуда. Ложь, но Таннис поверит. …и платье на платье, черное на черное. Закрытое под горло с жесткими ломкими складками, которые помогает расправить Райдо. – Насколько я знаю человеческие церемонии, то вслед за молебном состоится прощальный ужин. Вот с него-то ты и уйдешь. Сошлешься на дурноту… Ей и вправду дурно. – Вернешься к себе… даже если дверь запрут, то ничего страшного. Мы выберемся. Веришь мне, девочка? Верит. Потому что он пришел от Кейрена. А Кейрен обещал, что не бросит… он хороший, бестолковый только… и вновь куда-то влип, но ведь будет жить. Райдо не стал бы обманывать. Будет. Жить. – Перчатки возьми. – Райдо протянул кружевную пару. – И ничего не бойся. Она постарается. Но до чего же не хочется дверь открывать… – Сейчас нельзя, Таннис. Я не смогу тебя спустить по стене. А за дверью четверо… – Он втянул носом воздух. – Или пятеро… …не стоило рассчитывать, что Освальд останется без охраны. – Идти напролом можно, но я не хочу рисковать тобой. Поэтому подождем, ладно? Ты храбрая девочка. И столько ждала. Уже недолго осталось… Таннис кивает. Недолго. И она найдет в себе силы не обернуться, шагнуть навстречу Освальду, принять предложенную им руку. Опереться. – Тебе не идет черный. – Он придирчиво осматривает Таннис, и та чувствует странную радость, понимая, что он всего-навсего человек и нюх его слаб. …и дверь он запер, точно опасаясь, что Таннис вернется в комнату, спрячется в ней. И вернется. И спрячется, но позже. Освальд держал крепко и шел быстро, Таннис пришлось подхватить юбки, чтобы успевать за ним. Звук собственных шагов таял в тишине коридора. …охрана незаметна, но… тело убрали и лужу крови присыпали песком. Кто и когда? – Не смотри туда, – попросил Освальд. – Не стоит. Он давно заслуживал смерти… ты знаешь. – Знаю. – Я никому не позволю тебя обидеть, малявка. Веришь? – Конечно. Ложь. Он сам убьет Таннис, просто пока ему нравится играть с нею… …или это все-таки не игра? Запуталась. А в зале все по-прежнему. Постамент. Полотно. Гирлянды белых роз, запах которых мешается с ароматами мирры и ладана, свечным воском и кровью. Освальд не счел нужным переодеваться. Но никто не посмеет заострить внимание на таком пустяке, как пятна на манжетах. – Садись. – Он подвел Таннис к креслу. – Уже недолго осталось. Двери дома заперты. На мертвом лице герцогини Шеффолк застыла улыбка. Она оттуда, с другой стороны, смеется надо всеми. Над тем, кого называла сыном, над женой его, что застыла изваянием и не шелохнулась, даже когда Освальд коснулся волос ее. Он же, наклонившись, прошептал что-то… …о смерти Грента рассказал? Вуаль защищает, и все же Таннис мерещится, что и сквозь нее она видит притворно-равнодушную улыбку. Сидеть. Глядеть. Думать о Кейрене… …жив и жить будет. И Таннис выберется, потому что за ней пришли… Дом вздрогнул, и закачались свечи, грозя оборвать нити огня. Люди зашептались, не смея уйти, они ждали… чего? – Этот день, – холодный голос Освальда взрезал тишину, – войдет в историю. …он готовился. И держался с королевской прямотой, хотя, конечно, Таннис не доводилось встречать королей. К счастью. А в висках стучало: самозванец. Неужели никто не видит? Все эти люди, мужчины и женщины… ложный траур, не то по герцогине Шеффолк – вот бы она позлорадствовала, – не то по миру, который горит… – Сегодня люди обретут свободу. И своего короля… Шепоток. И в нем Таннис видится сомнение. Освальд тоже слышит и наверняка куда яснее, чем Таннис. Он обводит собравшихся взглядом, и губы его кривятся. Ответит? Нет, он поднимает руку, медленный жест, ленивый. Раскрытая ладонь, и пальцы шевелятся, словно к ним привязаны нити, которые никто, кроме Освальда, не видит. Кукольник? Или все-таки кукла? Он ненавидел кукольные представления, а вот Таннис нравилось, в толпе было легко карманы подрезать… а он смотрел на сцену, и выражение лица было вот таким же надменно-презрительным. Он видел и замызганные декорации, и нити, которые заставляли кукол двигаться. И пьяноватых кукольников, они ведь тоже люди, замерзали, грелись чем придется. Тот театр – невзаправду. А нынешний… нынешний создан им и для себя же. |