Онлайн книга «Танцы на снегу»
Только когда я снял обе рюмки, я сообразил, что мне тоже придется пить. Раньше я пробовал лишь хмелевое пиво и шампанское. Но шампанское так давно, что даже не помню, а пиво мне не понравилось. – Сильно тряхнуло при старте, не находишь? – сказал вдруг старпом. Я вспомнил слова бармена и ответил: – На маршевых пошел. С перегрузом. – А ты не дурак, мальчик, – удовлетворенно заметил старпом. – Давай, за удачный гипер… Он выпил залпом, даже не поморщившись. Я вспомнил, как пил водку отец, задержал дыхание и одним глотком влил ее в себя. И тут же торопливо запил имбирным пивом. Получилось совсем неплохо. Нос защекотало резким запахом, и в глотке стало горячо. А так – нормально. – Ого, – сказал старпом. – Ладно, теперь говори, что тебе нужно? – Я хотел бы предложить свои услуги в качестве расчетного модуля, – выпалил я. – Какой шунт? – Креатив-гигабит. – На потоковый режим тестировался? – Восемьдесят четыре с половиной. Старпом почесал подбородок. Плеснул себе водки, потом покосился на меня. Я кивнул, и он налил половину рюмки и мне. – У тебя есть разрешение? – Да. – Я полез в карман, но космонавт покачал головой: – Не сейчас… Все схвачено, все улажено, все разрешения, верю… Зачем оно тебе? – Я не хочу здесь жить, – честно ответил я. – Если бы ты сказал, что жить без космоса не можешь, я бы тебе всыпал ремня, – непонятно выразился старпом. – Но здесь жить… да, я бы тоже не хотел… Ты хоть представляешь себе, что такое – расчетный модуль? – Это подключение мозга в режиме потоковой обработки данных, позволяющее осуществлять навигацию в гиперпространстве, – отчеканил я. – Поскольку быстродействие электронных вычислительных систем падает прямо пропорционально скорости корабля при превышении константы С, единственным методом навигации в гиперканале является использование возможностей человеческого мозга. – Думать при этом ты не сможешь, – объяснил старпом. – Ты даже помнить ничего не будешь. Воткнули тебе шунт, ты отключился. Потом ожил, уже после посадки. Немного болит голова, и кажется, будто прошла минута, только борода выросла… впрочем, какая у тебя борода. Ну и? Что ж в этом хорошего? – Я не хочу здесь жить, – упрямо повторил я. Раз уж этот довод старпому понравился… – Оплата расчетных модулей прогрессивная, и за пять лет реального времени ты можешь скопить сумму, достаточную для поступления в космошколу, – продолжал старпом. – Тем более по возрасту ты вполне им сгодишься. Но есть такая беда – работа в потоковом режиме нарушает процессы мотивации и целеполагания. Ты не захочешь куда-то уходить. Понимаешь? – Захочу. – Только два процента лиц, работавших расчетными модулями, уходят после истечения стандартного пятилетнего контракта. Около процента прерывают контракт досрочно. Все остальные работают до… до смерти. – Я рискну. – Рисковый ты парень. – Старпом поднял рюмку и выпил. Я подумал и последовал его примеру. Во второй раз почему-то получилось хуже – я закашлялся, и старпом похлопал меня по спине. – Возьмите меня, пожалуйста, – попросил я, отдышавшись. – Я ведь все равно наймусь. Не к вам, так к кому-нибудь другому. Старпом поднялся. В его бутылке еще немного оставалось, но он будто внимания не обратил. Космонавты – они все чертовски богатые. – Пошли. Когда мы выходили, я подмигнул бармену. Тот улыбнулся и развел руками. Будто не слишком меня одобряет, но признает мое право решать. Очень хороший человек, наверное, потому, что в космопорте работает. Через красивый вестибюль гостиницы мы прошли к лифтам. Охраннику старпом молча показал свой галактический паспорт, и тот не сказал ни слова. Рядом с лифтами был еще один маленький бар, даже не отделенный стеной. Там сидело человек пять девушек, все очень красивые и разные – азиатка, негритянка, беленькие. Они очень медленно пили кофе. Азиатка что-то сказала подругам, глядя на нас, те захохотали. – Цыц, груз… – рявкнул старпом, багровея. Девушки захохотали еще сильнее. Я косился на них, пока мы подымались в стеклянной шахте лифта на верхние этажи. – Вначале посмотрим, что скажет доктор, – сообщил старпом. – Вашей медицине я не верю. – Ага, – согласился я. – У нас хорошая медицина, но отсталая. Вслед за старпомом я вошел в одну из дверей. Это был гостиничный номер, совершенно роскошный, в нем была видеостена, по которой шел какой-то исторический фильм. В кресле напротив стены развалился тощий высокий мужчина, держащий в руке тонкий бокал с каким-то напитком. Бокал очень походил на него, и я улыбнулся. Вообще все складывалось здорово! – Антон, – подталкивая меня вперед, сказал старпом, – посмотри парня. Хочет пойти с нами расчетным модулем. Мужчина обернулся, отставил бокал и сказал: – Идиоты молодеют. Ты ему хоть объяснил, что такое быть в потоковой системе? – Объяснил. Да он и сам все прекрасно понимает. – Старпом ухмыльнулся. – Даже заметил, что «Аризона» стартовала на маршевых. Антон покосился на стену, и та погасла, а свет в комнате стал ярче. Я заметил, что в номере окна тоже сделаны непрозрачными, как в баре. Наверное, космонавтам так не нравится смотреть на нашу планету, что они затемняют все окна. – Раздевайся, – велел он. – Совсем? – спросил я. – Нет, сапоги можешь оставить. Он, конечно, иронизировал. Кто же носит сапоги в куполе? Я разделся догола, сложив одежду на стуле, который мне подвинул старпом. – Какой у тебя шунт? – спросил Антон. – «Нейрон»? Какие все-таки молодцы были мои родители! У нас в классе почти все с «Нейронами», гадкая штука. Я сказал, что у меня «Креатив». – Серьезный парень, – согласился Антон, доставая маленький чемоданчик. – Становись вот тут. – Я послушно встал, развел руки, как он велел. Антон извлек из чемоданчика шнур, предупредил: – Сейчас закружится голова. Голова у меня и так кружилась, но я этого не сказал. Корабельный врач – Антон точно был корабельным врачом – подключил к нейрошунту шнур, потом разложил и установил передо мной сканер на треноге. – Нервы крепкие? – спросил он. – Угу. |