Онлайн книга «Оберег Святого Лазаря»
– Но разве нельзя делать обряды без… Сказать «без дьявола» Евсения вслух не решилась. Впрочем, наставница ее прекрасно поняла и ответила: – Нельзя. Суть магии – получить то, что светлые силы не хотят давать человеку. Он еще не готов, или не достоин, или ему для его же пользы другое нужно – причин может быть много. Но не дают. А человек не понимает и все равно хочет получить, да побыстрее. Как думаешь, кто тут помочь может? Только тот, кто противостоит светлым силам… – Ладно, порча, приворот… А если семья, муж и жена любят друг друга – и хотят сохранить эту любовь, хотят защиту или амулет для счастья? Лачи пожимает плечами: – Хочешь сберечь свою любовь – береги, молись, в церковь ходи. А если идешь к ведьме – значит, мало веры в силу своей любви и в Бога. Неверие – самый страшный грех… – А кто сильнее, Бог или Сатана? – Бог, конечно. Он примерно в четыре раза сильнее. – Тогда, получается, он нас все-таки накажет? – забеспокоилась Евсения. Ей очень нравилось заниматься магией, но перспектива расплаты пугала. Лачи вздохнула: – За что ему нас наказывать? Все же в Его воле. Если есть колдуньи – значит, так надо, чтобы искушать людей вроде бы легкостью в осуществлении их желаний. – Но ведь ты же больна! И сама знаешь, что скоро… Что же это тогда, если не наказание? Ответила колдунья как-то странно: – У каждого своя судьба, дочка. Можно жизнь праведную вести – и получить самый тяжелый крест. И ты сама в свое время это поймешь, вспомнишь этот наш с тобой разговор… Вообще-то шувани обычно семью не заводят. Колдунья может родить ребенка – чтобы было кому передать свой дар. Но замуж выходят редко – хотя это и не запрещено. Может, не так уж и много мужчин готовы взять в жены колдунью. А может, и самим шувани мужья не нужны. По крайней мере, Евсения была твердо уверена: замуж выходить не станет. Ни к чему это. Если есть муж – то появляются и обязанности заботиться о нем, дом содержать, да и одним ребенком в цыганской семье ограничиваться не принято. Но ведь шувани – не обычная женщина. Вдруг придется больному помогать, тяжелому – тут иногда так человека скрутит, что неделями возле его постели сидишь. А кто в это время будет мужа-детей кормить? Пушкин, как говорят у русских?.. Нет, семья – это не для шувани. Но в жизнь Евсении стремительно вошел Алексей – и спутал все карты… Он не был красивым. Невысокий, рано начавший лысеть, с небольшим животиком – такие люди текут себе спокойно в толпе, и взгляд за них не цепляется. Евсения и не видела его сначала. Она его почуяла. Как обожглась. И испугалась… Быстрее, скорее. Прочь! Какой рынок, какие покупки? Не надо ей ничего! Сейчас только одна задача – спрятаться от этой силы, от невероятной мощи. «Где-то здесь находится человек, который обладает силищей невероятной. Он намного меня сильнее. Он как Бог, – метались встревоженные мысли, и Евсения тоже металась. – Мне нельзя к нему. Он просто уничтожит меня…» Она побежала по одной улице, потом по другой. Вернулась обратно – и опять бросилась вперед. Ее тело тряслось мелкой дрожью. Она понимала, что тот человек тоже ее почуял и сейчас ищет. Жгучий огонь, наполненный ярко-белым светом, слепил глаза. Не разбирая дороги, Евсения бежала по улицам – и с отчаянием убеждалась, что то, от чего она прячется, разлито везде – как воздух, как солнечные лучи. Как сам Господь… Она пробежала мимо какого-то невысокого мужчины, оглянулась – и сердце вдруг провалилось в пятки. Мужчина смотрел на Евсению в упор, она попыталась разобрать цвет его глаз – но не смогла бы сказать об этом цвете ни слова. Возле всего тела мужчины было прочерчено ослепительно-золотистое сияние, которое мешало разглядеть черты лица. «Как жаль, что я не могу его рассмотреть», – подумала Евсения. А потом действительность разлетелась на сотни осколков – и вдруг собралась в картинки прекрасного калейдоскопа. Вот бабушка приносит утром целую гору румяных пирожков. Они такие вкусные, ароматные. Вот папа с улыбкой дарит куклу. Как раз ту самую, которую так хотелось получить в подарок – со светлыми волосами и голубыми глазами. Вот школьная учительница радостно восклицает: «Евсения, ты прекрасно поешь! Какой у тебя сильный голос!» А радость, свет, тепло… Всего этого в достатке, в избытке! И, конечно, здоровье. Силы, энергия, легкость – как под водопадом купаешься в невидимых струях. Незнакомец, казалось, прекрасно понимал, какое впечатление производит на Евсению. Он молча стоял, не говорил ни слова – давая ей напитаться собой, исцелиться, почувствовать всю нежность и теплоту невероятной любви. – Стоишь тут на дороге, цыганка, все честных людей караулишь… – недовольно пробормотала проходившая мимо старушка. Евсения вздрогнула от неожиданности и машинально попыталась мысленно вонзить в голову старушки десяток острых иголок. Это было бы адекватным ответом на резкие слова. Да любая шувани всегда так поступает, стоит только хоть немного задеть ее! Она попыталась представить иголки, впивающиеся в череп между редеющими седыми волосами, – и вдруг поняла, что больше не хочет этого делать. Вот просто ни капельки не хочет! Стоящий напротив мужчина улыбнулся и махнул рукой: – Пошли со мной! Она еще не знала его имени – но уже знала, что хочет провести с ним рядом всю свою жизнь. Это будет непростым выбором. Ведь мужчина – гаджо [27] , в нем нет цыганской крови. Отец ничего запрещать не станет, цыгане – свободный народ. Но после того, как цыганка выходит замуж за представителя другой национальности, на помощь своей общины ей рассчитывать не приходится; уходя – уходи. А если эта цыганка еще и шувани… Такого вообще не случалось – чтобы цыганка-колдунья покидала свой народ… «Нет, конечно, все не так уж и плохо, – прикидывала Евсения, послушно следуя за своим мужчиной. – Я – не единственная шувани, и совсем без помощи в случае беды наши люди не останутся. Но, положа руку на сердце, даже если бы я была единственной, это ничего бы не изменило. Я больше не могу колдовать. И я в глубине души всегда знала: нехорошее это дело. Но я была молода, моего мнения никто не спрашивал…» Строго говоря, человеком Алексей не был. |