Книга В вихре перемен, страница 15 – Френсин Паскаль

– И ты поехал в Швейцарию, – закончила за него Регина.

Дональд кивнул:

– Писал ей несколько раз, надеялся, что она разыграла ссору, лишь бы я поехал. Но она была не из таких; сказала, что думала, и до сих пор остается при своем мнении.

Регина вздохнула. Ей хотелось открыться новому другу, но было неловко говорить с ним о своей любви. Жаль Дональда с его Розмари, но ведь у них с Брюсом все иначе. Даже если возлюбленный начнет умолять ее поехать, она не вынесет целого года жизни вдали от него.

«Если, конечно, – вспомнилось вдруг Регине, – не оправдаются слова Джессики».

– А потом, – вдруг продолжил Дональд, – эта операция изменила всю мою жизнь. Конечно, я не должен вмешиваться, но вижу, как ты страдаешь, и не могу не сказать, что ты совершаешь огромную ошибку! Обещай же, что еще раз все взвесишь, прежде чем ответить «нет».

– Обещаю, – твердо сказала Регина.

Дональд прав: она принимает серьезное решение, поэтому ради всех, и в первую очередь ради самой себя, она обязана все тщательно обдумать.

«Прежде всего, – решила она, – нужно откровенно поговорить с Брюсом. Джессика явно что-то неправильно поняла. Если бы мой самый близкий друг действительно претендовал на пост президента в каком-то комитете, он бы обязательно сказал об этом. Конечно, если у него нет причин это скрывать», – грустно добавила она.

– Регина, с тобой что-нибудь случилось? – спросил Брюс, подъезжая к дому Морроу. – Ты весь день такая молчаливая и тихая.

Девушка вздохнула и убрала с шеи длинные черные волосы. Да, Брюс прав: она действительно целый день вела себя необычно. Пикник прошел замечательно, но расслабиться ей не удалось. Она несколько раз пробовала завести беседу на школьные темы, о карнавальном комитете, чтобы дать своему другу возможность заговорить о выборах, но он молчал. Она даже упомянула Кена Мэтьюза, но и на это он не клюнул.

– Разве тебе не было весело? – забеспокоился он, останавливая свой «порше» перед особняком.

– Все чудесно, Брюс, – тихо ответила Регина, – только…

– Только – что? – допытывался юноша, взяв ее за руки и соединяя ее тонкие пальцы со своими. – В чем дело, любимая? Тебя что-то тревожит! Я же вижу!

– Брюс, – осторожно начала Регина. – Мне на днях сказали, что ты претендуешь на пост президента Комитета Столетия. Я ответила, что это не так; иначе бы ты мне сказал. Ты не баллотируешься, правда?

Брюс на миг замялся, потом спросил:

– Кто тебе об этом сказал?

– А какая разница?! – сердито воскликнула Регина, покраснев.

«Неужели Джессика сказала правду?»

– Мне не хотелось бы об этом говорить. – Брюс сдвинул брови и пожал плечами.

«Я так хотел сделать Регине сюрприз, если выиграю, – подумал он. – Убил бы того, кто проболтался ей…»

– Но почему? – строго спросила Регина. – И главное, почему ты сам не рассказал об этом мне?

– Я просто не хочу об этом говорить, – упрямо повторил Брюс.

Ему стало не по себе. Он предчувствовал, что победит Кен Мэтьюз, и не хотел, чтобы любимая девушка переживала из-за этого. Нет уж, лучше держаться до конца и не доводить дело до крупной ссоры. Брюс насупился и уставился на руль.

Глаза Регины потемнели от негодования.

«Трудно поверить в такое предательство. Но Джессика, несомненно, права, иначе зачем бы ему так странно отмалчиваться в ответ на обычный вопрос? Брюс явно что-то скрывает. А именно то, что вертится возле меня только для победы на этих дурацких выборах. Победит – и бросит меня, как бросал уже многих, – с горечью рассуждала она. – Я для него не больше, чем очередная жертва. А я-то, дурочка, воображала, что действительно для него что-то значу».

– Послушай, что случилось? – спросил Брюс. – Только не говори, что эта ерунда беспокоила тебя весь день.

Регина вздрогнула.

«Думает, что я идиотка! – возмутилась она. – Надеется, я не соображу, что происходит!»

– Так скажешь мне наконец, какое отношение ты имеешь к этим выборам? – ледяным тоном спросила она.

Брюс в недоумении уставился на нее.

– Из-за чего это ты так разозлилась? – От изумления он повысил голос. – К тебе это не имеет никакого отношения!

Регина не выдержала и разрыдалась.

«Вот как все обернулось! – Она уже расстегивала браслет. – И как я могла поверить этому негодяю?»

– Брюс Пэтмен, – гневно произнесла она сквозь слезы и швырнула браслет к нему на сиденье, – по-моему, мне остается лишь вернуть твои дорогие подарки и навсегда с тобой расстаться!

– Да подожди ты! – взорвался парень. – В чем дело, наконец? Я только сказал, что…

– И эту свою дурацкую цепочку тоже забери! – Сняв рубиновый кулон, Регина бросила его Брюсу. – Не думай, что я такая беспомощная, – рыдала она, – я знаю тебе цену, как и все остальные!

– Никак не пойму, о чем ты говоришь, – глухо проговорил Брюс. Его лицо потемнело от сдерживаемой обиды. – Но ты мне, разумеется, не скажешь. Нет, ты просто швыряешься моими подарками и ругаешь меня на чем свет стоит. По-моему, ты совершаешь ошибку. Наговорила глупостей сгоряча. По крайней мере скажи, в чем…

– Если ты считаешь меня такой дурочкой, – холодно произнесла Регина и дрожащей рукой открыла дверцу, – то я не останусь с тобой больше ни минуты. Видеть тебя не хочу! Никогда! – крикнула она и выскочила из машины.

Оскорбленный Брюс не мог больше сдерживаться.

– Что ж, раз не хочешь, значит, так тому и быть, – с горечью бросил он и стал заводить машину. – И как я мог поверить, что ты не такая, как все. Я-то думал, ты действительно особенная, – с упреком продолжал он. – А ты, оказывается, ничуть не отличаешься от всех прочих бестолковых девчонок в этом городишке!

Машина зарычала и, взвизгнув шинами, унеслась прочь.

«Еще бы он не считал меня особенной, – кипела Регина, глотая слезы. – Только особенная могла не догадаться, зачем он всюду появлялся со мной. Особенная, училась в особенной школе, по особой методике… Но мне надоело быть особенной…»

Медленно шла девушка по каменным плиткам к парадному входу в дом. Раз Брюса для нее больше не существует, почему бы не пройти курс лечения доктора Фридриха?

«И чем раньше я уеду отсюда, тем лучше, – думала она. – Потому что, чем раньше я окажусь в другом полушарии, тем скорее я позабуду этого предателя».

– А ты точно помнишь, что миссис Морроу назначила именно это время? – спросил Тодд у своей подруги. – Похоже, дома никого нет.

Элизабет взглянула на часы.

– Она сказала: в пять часов. Ах, Тодд, боюсь, мы никогда не устроим этого карнавала! Все у нас не ладится!

– Не волнуйся, – успокоил ее Тодд. – Все будет хорошо.