Онлайн книга «Две повести о Манюне»
|
– Дети! – подзывала нас сладкоголосой птицей мама. – Подойдите к балкону. – Мам, мы в магазин не пойдем. – Подойдите, сказано вам! – В мамином голосе проскальзывал металл. Делать было нечего, мы плелись к балкону. Опыт совместно прожитых с мамой лет свидетельствовал – лучше ей не перечить. Потому что рука у мамы тяжеленная, да и скорость у нее, как у заправского эфиопского бегуна. От такой далеко не убежишь! – В овощной привезли баклажаны. Вот вам три рубля, возьмите мешок. – Она вероломно кидала нам под ноги деньги и спешно ретировалась в квартиру. – Ааааааааа, – бесновались мы, – мамаааааааа, какие баклажаны, какой мешок! Никуда мы не пойдеоооом! Стук захлопнувшейся балконной двери возвещал нам, что разговор окончен. Мы подбирали деньги и под гогот наших друзей со двора плелись в овощной. – За что нам наказание такое?! – ругалась Каринка. – Все дети как дети, по дворам бегают, а нам целый час в очереди торчать, а потом еще домой баклажаны волочь! А если кто-нибудь нас с авоськами увидит? – Ааааа, оооо, – выла я. Час-полтора пребывания в очереди не шли ни в какое сравнение с тем позором, который приходилось переживать, когда мы волокли покупки домой. Потому что по закону подлости навстречу обязательно попадался какой-нибудь нежелательный одноклассник, который при виде сетчатых авосек с торчащими оттуда баклажанными хвостиками или кочанами капусты кривил рот, плелся следом и хихикал всю дорогу нам в спину. – Поймаю – убью, – шипела ему Каринка. – Ты сначала поймай, – корчил рожицы зловредный мальчик, – зачем вам столько капусты, кроликов завели? – Тебя спросить забыли, – топала ногами Каринка, – уйди, говорят тебе, пришибу! – Гыгыгы, шикарно смотритесь, – не унимался молодой любитель острых ощущений. Каринка бросала авоськи посреди дороги и кидалась на обидчика с кулаками. Я терпеливо ждала, пока она скрутит и покалечит его. Потом она возвращалась, и мы плелись дальше. Так как тяжести мама нам запрещала таскать, то мы оставляли овощи за прилавком у продавщицы и переносили их в несколько приемов. Опасность встретить зловредного одноклассника в этом случае возрастала в разы! Вот и в этот день судьба не пощадила нас – позвонила Ба и сказала, что в овощном продают красный болгарский перец. – Сделаю аджику, – обрадовалась мама и полезла за кошельком. – Неееет, – заныли мы. – Да! – сказала мама, всучила нам деньги, снабдила трудовыми авоськами и вытолкнула за дверь. – Манюня уже там, Ба и ее отправила в магазин. Возле овощного змеилась длинная крикливая очередь. – Девочкииии, я тут, – помахала нам Манька. Мы с невероятным трудом протиснулись к ней. – Привет, – шмыгнула носом Манюня, – здорово, да? Смотрите, что с моими руками. Она выставила ладошки и показала скукоженные подушечки пальцев. – Видали? – Ого! – выдохнули мы. – Такого даже после долгого лежания в горячей ванне не бывает. – Это я так помидоры чистила, – похвасталась она, – целое ведро начистила! Я хотела показать ей свои руки, но Каринка дернула меня за капюшон куртки: – Смотрите, смотрите! – Чего? – вытянули мы шеи. Вдоль очереди шла Маринка из тридцать восьмой квартиры. Маринка как Маринка, мы ее не первый день знали и даже дружили с нею. Девочка она была хорошая, компанейская, не раз делилась с нами своими жвачками – давала каждой пожевать чуть-чуть. Мы даже как-то с нею придумали пустить на эти цели парафиновую свечу. Отпилили по кусочку и стали вдумчиво ее жевать. Свеча обладала отвратительным привкусом, но быстро размякла во рту и отдаленно напоминала жеваную-пережеваную жвачку. Ба потом за это содрала с нас три шкуры, и мы больше не решались ставить над собой такие эксперименты. Но общее преступное прошлое сблизило нас еще больше. Маринка шла вдоль очереди, не обращая ни на кого внимания, и держала в вытянутой руке какую-то восхитительно прекрасную штуковину. Мы еще не знали, что это за штуковина, но моментально захотели себе такую же. – Марии-ин, – позвали мы, – а что это у тебя? – КОНФЕТА НА ПАЛОЧКЕ СО ВКУСОМ КЛУБНИКИ, – сказала Маринка. – Чивой? – не поверили мы своим ушам. – Грю: кон-фе-та! Со вкусом клубники! На палочке! – Маринка развернула прозрачную, хрусткую обертку, лизнула конфету и завернула ее обратно. Мы потеряли дар речи. Стояли какое-то время в остолбенении, дружно испепеляя розовое клубничное чудо алчным взором. – Вкусная? – пришла в себя Каринка. – Угум, – Маринка демонстративно еще раз лизнула конфету, – мне ее тетя привезла. Конфета-то импортная, чешская! – Из Чешии? – решила блеснуть эрудицией Манька. – Ну да, из Чехол… Чехосол… из Чешии, ага. – И сделали ее че́ши, да? – не унималась моя подруга. – Ну конечно че́ши, кто же еще, – пожала плечами Маринка. Никогда в жизни мы не видели столь прекрасной конфеты – она была кругленькая, большая, блестящая, на тоненькой желтой палочке. – Марии-ин, – заблеяли мы, – дай попробовать! – А что мне за это будет? – не растерялась Маринка. – Могу отдать свой блокнотик с ромашкой на обложке, – предложила я. – Пф, он почти весь исписан! – Ободок с божьей коровкой, – предложила Манька. – Нееее, у меня от ободков голова болит. – Я знаю! – осенило меня. – Скоро к нам в гости приедет дядя Игорь, он обязательно привезет вкусных московских конфет. Я тебе дам целых три штуки! – Пять, – не дрогнула Маринка. – Шесть, и каждая из нас лизнет конфету по два раза! – Идет! Она развернула конфету и отдала ее мне. Я осторожненько лизнула ее и передала сестре. Маринка строго следила, чтобы никто не лизнул ее конфету лишний раз. – Мммм, – замычали мы, – вкусно-то как! Потом мы убедили Маринку постоять с нами за компанию в очереди. Она убрала от греха подальше в карман конфету и стала развлекать нас рассказами о своем старшем брате. – Когда он делает уроки, то постоянно ковыряется в носу и ест свои козявки! – Фууууу! – И спит всегда в носках, даже в летнюю жару их не снимает. Придет домой в грязных носках и ляжет спать. – Фууууу! – А еще он как-то мылся в ванной и забыл закрыть дверь на защелку. А я туда вошла! – И чего? Ты видела его писюн? – Нет, он повернулся ко мне спиной. Но я видела его попу! Она у него в прыщах! И спина тоже!!! |