Онлайн книга «Позывной: «Колорад». Наш человек Василий Сталин»
|
Внизу, в зале Григорий заметил Берию. Нарком нервно вздернул голову, блеснуло пенсне, и Быков успокаивающе кивнул. – Все в порядке, Лаврентий Павлович, – сказал он. Бледно улыбаясь, Берия погрозил ему пальцем и поспешил на доклад. «Трудяга», – подумал Григорий, глядя наркому вслед. Столько работы переть на себе, это надо уметь. Расскажи правду будущему либералу, заскучает ведь. Дерьмократам-либерастам куда ближе брехня про «кровавую гэбню» да про сексуальную ненасытность Берии. Подумали бы, чмошники, когда наркому по Москве кататься, под юбки заглядывать, ежели столько дел на тебе – и госбезопасность, и милиция, и погранвойска, и пожарная служба, и дороги, и ЖКХ… Все на нем. И ведь справлялся, «эффективный менеджер». А скоро на него и атомный проект навесят… – Лаврентий Павлович! – окликнул Быков. – А мои как? На секундочку остановившись, Берия сказал, едва повернув голову: – Борщ казенный лопают. Пилоты-проглоты… На Малино-1 «пилоты-проглоты» вернулись на следующий день – бдительность не терпела суеты. Григорий устал, но все равно ощущал себя победителем, и виктория, им добытая, была наитруднейшей. Тут даже не в спасении Яшки дело, а в спасении «лучшего в мире самолета». Ей-богу, стоило рискнуть для такого-то дела. Безусловно, «По-7» недолго продержится на пьедестале – и сто девяностый «фоккер» его поджимает, и новые модели «Мессершмиттов». Немецкие авиастроители не стоят на месте. Но, если он сможет реально помочь Поликарпову, то появится и «По-8», и «По-9», а там и до реактивного истребителя недалеко… Вот только… Быков призадумался. Тут он не спец… Год спустя Николай Николаевич скончается от рака. И как быть? Предупредить? А как? Так, мол, и так, Николай Николаевич, опухоль у вас? «Что за глупые шутки, молодой человек?» – холодно скажет конструктор и откажет ему от дома… Но, все равно, надо что-то придумать. Пусть не сейчас, а осенью. Или зимой. Но зима – это крайний срок. Каким-то образом наслать на Поликарпова светил медицины, те его просветят, прощупают и скажут: «Ну-с, батенька, давайте лечиться!» И куда Николаю Николаевичу деваться? Ляжет на операцию, как миленький… Бабков встретил «Колорада», нетерпеливо перетаптываясь. – Ну?! – Ну, живы, как видишь. – Ты мне тут… – Я брата спасал. Из концлагеря. – Понято… – выдохнул майор. – Ничего себе… И что теперь? – Отец сказал, все остается по-прежнему. – То есть… Ты эскадрильей командуешь, а я – полком? – Именно. – А с этими вашими «По-7» что? – Сдвиг есть. К лучшему. – Понято… Ну, тогда, комэск, продолжай занятия. На твою эскадрилью выделили «Ла-5ФН». – Машинки хорошие. Займемся. – Ну, тогда вперед и с песней! Чтоб налет был. – Будет. Возвратившись в избушку эскадрильи, Быков застал всех пилотов – сидели по лавкам и улыбались, как именинники. – Что лыбитесь? – вежливо поинтересовался комэск. – Вот за что я чту нашего командира, – осклабился Микоян, – так это за утонченную вежливость. Эскадрилья грохнула, здоровым смехом исторгая из себя недавние страхи, тревоги и опасения. – Спасибо вам за все, – с чувством сказал Григорий. – Один я бы ничего не стоил. – Всегда рады, командир! – воскликнул Орехов. – А те «худые», что мы сбили в Белоруссии, нам уже не засчитают? – Скажи спасибо, что хоть живым засчитали, – проворчал Коробов. – Во-во… А то улетели на вражескую территорию, и с концами. Кому надо, живо бы в предатели записали! – Заходил уже особист. Тихий какой-то. – Видать, позвонили ему с самого верха и велели разбор полетов не учинять. – Похоже на то. – Ладно, ребята. Пора часы налетывать. – «Ла-5»? – Они. По самолетам! И началась «учебка». На «Ла-5ФН» устанавливался новый мотор – форсированный, с непосредственным впрыском топлива в цилиндры. Мощность его на взлете достигала 1850 «лошадок», разгоняя самолет почти до 580 километров в час на высоте 5600 метров. Кроме того, исполнилась давняя мечта летчиков – на новой «лавке» установили каплевидный фонарь, а это сразу улучшило обзор задней полусферы. Теперь просто так фрицу будет не подобраться! Только наземная подготовка отняла 198 часов. Летчики совершили чуть ли не полтыщи учебных самолето-вылетов, налетав 223 часа. Впрочем, за бравурными цифрами, уходившими от начштаба полка командованию дивизии и выше, скрывалось многое, в том числе и печальное. Например, в один прекрасный день «лавочка» старлея Лепина попала в плоский перевернутый штопор. Летчик погиб. И тем не менее «Ла-5» пилотам понравился. 26 апреля стал праздничным днем в 3-й гвардейской истребительной авиационной дивизии. В этот день перед фронтом пятидесяти самолетов 32-го и 63-го гвардейских истребительных авиаполков выстроился личный состав 3-й гвардейской иад. – Под знамя, смир-рно! Командир 1-го гвардейского иак генерал-лейтенант авиации Белецкий вручил гвардейские знамена командиру 3-й гиад полковнику Ухову и командиру 63-го гиап подполковнику Иванову. – Полк, напра-во! Торжественным маршем ша-гом марш! – Да здравствует воздушная гвардия! Затем командир авиакорпуса обратился с приветственным словом к летчикам-гвардейцам и выразил уверенность в том, что они преумножат славу дивизии и своих полков. Ухов опустился на правое колено, за ним преклонила колени вся дивизия. В торжественной тишине прозвучали слова клятвы: – Принимая в решающий момент Великой Отечественной войны гвардейское знамя, завоеванное нами в боях с немецкими оккупантами, клянусь тебе, Родина, пронести это знамя незапятнанным до победного окончания войны, разгрома немецких оккупантов! Клянусь звание гвардейца отстаивать и умножать удары по врагу! Наш закон – драться до последней капли крови, до последнего вздоха, побеждая во имя свободы, чести и независимости Родины! Смерть немецким оккупантам! |