Онлайн книга «Если копнуть поглубже»
|
— Но сегодня наш объект — красота видавшего виды дерева и кирпича, красота известняка покосившихся амбаров и разваливающихся домов. Брошенных комнат и гниющих балок. Я не собираюсь вам указывать, что рисовать. Вы прекрасно знаете: я никогда так не поступаю. Пусть предмет сам привлечет ваше внимание — и никаких объяснений, никаких словесных интерпретаций. Только вы, ваше зрение, перья и карандаши. Они приехали туда, куда Джейн везла теперь Милоша — к заброшенному дому, пустому амбару, заросшим дорожкам и запущенному саду. Когда-то за этим местом заботливо ухаживали пять или шесть поколений одного семейства. Но вот последние умерли, и за тридцать лет здесь не сохранилось ничего от былой жизни. Окна выбиты, двери слетели с петель, по комнатам разгуливает ветер. Оба крыльца завалились, печные трубы раскрошились, обои выцвели, привидения разбежались, осталась только память о криках и шепоте, голосах в коридорах и смехе на лестнице. Даже мыши как будто ушли. Словно когда-то давным-давно всех срочно эвакуировали. В амбаре и сарае забытая, гниющая утварь, остатки конских волос, коровий и свиной навоз, лестницы сломаны, все в паутине, окна от времени заросли толстым слоем грязи, упряжь и недоуздки разбросаны беззаботными шаловливыми детьми, которые забегали сюда поглазеть, как жили «тогда», «раньше», «сто лет назад». Джейн проехала по дорожке и дальше во двор, где росли клены и рушились заборы. И почувствовала, как со всех сторон ее обступают призраки — мужчины, женщины, дети, собаки, кошки, лошади, коровы: все хотели посмотреть, кто посмел потревожить их развалины… Джей Ти называл этот амбар собором среди дикой природы. Джейн была с ним согласна. Вся территория — и дом, и сарай, и амбар — казалось, обладала некоей святостью. Она заехала с задней стороны дома, где располагалась прачечная и ручной насос. Помещение успело лишиться двери, кожаные части насоса сгнили, но на ввинченном в стену крюке до сих пор висел металлический ковшик. Они вылезли из машины, и Джейн открыла багажник. — Я захватила для тебя одеяло и халат на случай, если замерзнешь. — Это вряд ли, — заметил Милош. — Сегодня так жарко, что я вспотел в одной рубашке, хотя и открыл в машине окно. Он улыбнулся. Это хорошо, подумала Джейн. Я и хотела, чтобы он вспотел. В таком случае… Она не забыла захватить немного масла для загара, зная, что на модель наносят такое масло, если человек позирует обнаженным перед художником и особенно перед фотографом. Тогда свет лучше обрисовывает линии тела. Она подала Милошу одеяло и халат и, порывшись в сумочке, извлекла фотоаппарат. — Фотоаппарат? — встревожился он. — Да. Я собираюсь тебя снимать. — И делать отпечатки? — Да. — И кто их увидит? — Только я. И ты. — Не знаю… Если жена… Джейн рассмеялась: — Милош, перестань… Ты что, подозреваешь, что я пошлю снимки твоей жене? Зачем мне это надо? — А если кто-то другой… — Никто. Даю тебе слово. Фотографии предназначены только для меня, чтобы я могла тебя нарисовать. Так тебе будет даже легче — не придется долго позировать без движения. — Джейн ждала; на секунду ей показалось, что он откажется. — Так их никто не увидит? — Никто, кроме меня. Я даже сама все проявлю и напечатаю. — Она солгала: в их доме не было лаборатории. Но пока ей не хотелось об этом думать. Главное — сделать снимки. Милош, отвернувшись, колебался, затем пожал плечами и сказал: — Ну, если вы обещаете… — Обещаю. Он улыбнулся, подошел и пожал ей руку. — Хорошо, давайте. Джейн чувствовала, как он нервничал, но сама волновалась не меньше, если не больше его. Я — профессионал. Он не должен догадаться, что в этом есть что-то, помимо профессионального занятия. Нельзя проявлять признаков желания — меня ничего не интересует, кроме его контуров и проекций. Джейн пыталась думать о формах, но думала только о теле. Фотография ню. Старо как мир. Обнаженные мужчины и женщины — господи! — тысячи, десятки тысяч во всех газетных киосках страны. Повсюду! — Тогда приступим. Нельзя упустить подходящий свет. — Нельзя. — Милош посмотрел на небо. Было без пятнадцати четыре. — Где? — спросил он. — Я думаю, в амбаре. Брошенное здание выглядело точно так же, как в прошлый раз, — только обшивка еще больше ободралась. Отовсюду сквозь дыры проникали наполненные пляшущими пылинками полосы света — одни резкие, словно прожектора, другие более театральные, будто ими управляли. За стойлами у лестницы находились люки, через которые некогда подавалось сено и солома. Копны тридцати- или сорокалетней давности то ли от времени, то ли по чьей-то воле оказались сваленными на пол и теперь лежали немым напоминанием о другой эпохе — о других судьбах, другом труде и заботах. Обтесанные липовые опоры покоились в зацементированных основаниях, но цемент выветрился, и стал виден песок и щебень. Грубо срубленные горизонтальные балки все еще держались на своих местах, хотя обшивка стен отсутствовала. Все в этом амбаре было ручной работы: брусья скреплены деревянными колышками, обшивка — там, где она сохранилась, — прибита самодельными гвоздями с квадратными головками. Милош, похоже, подавленный размерами пустого пространства, в котором они оказались, начал машинально расстегивать пуговицы на рубашке. Теперь Джейн точно знала, чего хотела. Надо было только найти место, где ему сесть. Две-три копны соломы и одеяло на них — именно то, что требовалось. Она поставила сумку на пол и стала стаскивать в нужное место солому; в итоге две копны пошли на сиденье и три — чтобы облокачиваться. Эти три она положила друг на друга. Все продумывалось заранее — на прошлой неделе, когда она прикидывала, чего должна добиться. Милош сидел на расшатанных ступеньках ведущей на чердак лестницы и снимал ботинки и носки. Рубашка уже висела на колышке, ремень и верхняя пуговица брюк расстегнуты. — Здесь очень тепло, — заметил он. Отлично, подумала Джейн. Чем теплее, тем лучше. Она открыла футляр камеры. «Кэнон». На объективе значились цифры: 70/200, 2,8. Они ей ничего не говорили. Джейн только знала, что нужен именно такой фотоаппарат. Эту модель ей одолжила подруга, которая занималась портретной съемкой. «Поскольку ты очень мало понимаешь в объективах, профессиональная камера тебе ни к чему, — объяснила она. — А эта как раз подойдет». |