Онлайн книга «Лав - из»
|
Парень замечает у ног Антонины Васильевны паршивого бесхвостого пса – смесь болонки, пуделя и благородной бездомности. Ему становится смешно. – Не вижу ничего смешного, – говорит Антонина Васильевна. – Если вы и впредь будете включать музыку, я вызову милицию. – Милицию?! Я что, совершил преступление?! – Да. Вы мешаете мне, вы мешаете мне… жить! Антонина Васильевна поворачивается, чтобы выйти вон. – Жучка! За мной. Но Жучка занята. Ее мочевой пузырь не выдержал испытания музыкой и временем. * * * – Скандальная старая баба! Антонина Васильевна в проем двери, через цепочку, внимательно рассматривает своего соседа с первого этажа. – О, вы сменили наряд? – произносит она. – Джинсы и футболка идут вам куда больше. – Зачем вы вызвали милицию?! – Я вас предупреждала. И вызову вновь, если потребуется. Парень устало вздыхает. – Может, мы с вами как-нибудь договоримся? – Не думаю, что у нас получится. – Я не могу без музыки. – А я могу. – Вы не понимаете. – Послушайте, – говорит Антонина Васильевна, – меня не интересует, чем вы там, в вашем притоне, занимаетесь. Но впредь занимайтесь этим в тишине. Тишина полезна для таких молодых людей, как вы. В тишине есть над чем подумать. А вы, я вижу, думаете крайне редко. Подбегает радостно лающая Жучка. – Ваше подобие пса надуло мне на паркет, – устало говорит парень. – Жучке, чтоб вы знали, больше лет, чем вам! Антонина Васильевна с грохотом захлопывает дверь. Минутку раздумывает, снова открывает. Парень стоит там, где стоял. – Мне не то чтобы интересно, молодой человек, но так… просто… ради информации. Вот чем вы там занимаетесь? – Танцую. – Танцуете? – Танцую. Антонина Васильевна молча закрывает дверь и возвращается в комнату. Вот зараза, думает она, мой темперамент доведет меня до могилы. Только бы не проснуться… только б не проснуться… Тьфу! Антонина Васильевна открывает глаза. И сразу видит двух ворон, которые сидят на проводах и смотрят на нее через окно. Жучка лижет Антонине Васильевне ноги. – И что я теперь буду делать, – вздыхает Антонина Васильевна. – Еще слишком рано. Читать не хочется. Переключать каналы телевизора тоже. Не хочется смотреть в окно – там слякотно и мрачно. Ничего не хочется. Антонина Васильевна вспоминает про старые фотографии. Можно было бы заняться ими. – Ну и кого ты обманываешь? – говорит она самой себе. – Все эти фотографии ты знаешь наизусть. Антонина Васильевна заставляет себя встать. Закутывается в плед. Берет с полки первую попавшуюся книжку и устраивается с ней в кресле. Наугад раскрывает. «Я научилась просто, умно жить…» В этой фразе звучит какая-то тоска, какое-то болезненное, горькое одиночество. Меня это не касается, думает Антонина Васильевна. Я не одинока. У меня много чего есть. – Хочешь на улицу, Жучка? Жучка всегда хочет на улицу. Она радостно вымахивает в разные стороны обрубком своего хвоста. Лижет Антонине Васильевне ноги. Прекрати, Жучка! У меня немытые ноги! * * * Может, я и не сделала всего, что хотела, думает Антонина Васильевна, выискивая на базаре непастеризованную сметану. Но человек, как правило, хочет больше, чем может. И это нормально. Человек должен многого хотеть, чтобы сделать хоть что-то. – Эта сметана пастеризованная или натуральная? – А вам какая нужна? – Натуральная. – Вся сметана натуральная. Попробуйте. Не сметана, а сливки. Сейчас она жиденькая, потому что свежая. Но за ночь в холодильнике так загустеет, что ножом не разрежешь. Я, например, никогда не красила волосы, но всегда этого хотела, думает Антонина Васильевна. – А сметана ваша, домашняя? – спрашивает она у продавщицы. – Моя! А как же! Чья же еще?! – И у вас есть корова? – Женщина! Ну откуда, по-вашему, у меня сметана, если бы не было коровы? – И как вашу корову звать? Продавцы за соседними прилавками, уже давно наблюдающие, как оказалось, за разговором Антонины Васильевны с молочницей, фыркают, давясь смехом. Однако сама молочница обескуражена. – Звать? Никак. Просто корова. Она должна как-то называться? – У меня, например, есть собачка, – говорит Антонина Васильевна. – Ее зовут Жучка. – Ну, то собачка, а то корова. – Не вижу разницы. – Не видите?! Ваша собачка не дает молока! – Ваша корова тоже, – говорит Антонина Васильевна, переходя к другому прилавку. И еще, думает Антонина Васильевна, я никогда не была в Буэнос-Айресе, но я много где не была. * * * Антонина Васильевна осторожно нажимает на звонок квартиры этажом ниже. Дверь мгновенно открывается. – Вы?! – Я тоже рада встрече. Можно войти? – Что вам нужно? Я не включаю музыку. – Именно об этом я хочу поговорить. Антонина Васильевна без приглашения входит в квартиру. На танцоре синяя атласная сорочка с рюшами на груди и черные штаны с лампасами. На этот раз Антонине Васильевне нравится его наряд. – Я не буду извиняться, – уверенно говорит Антонина Васильевна. – Я и не надеялся. – Для занятий танцами должны существовать другие места. Какие-нибудь Дома культуры. Парень молчит. – Но у меня к вам есть предложение, – Антонина Васильевна минутку раздумывает. – Я разрешу вам включать музыку, если… – Если что? – Если вы разрешите мне приходить и смотреть. – Смотреть на что? – Ну, как вы занимаетесь. Они стоят друг против друга, как хищник и жертва. Но жертва сопротивляется. Если бы у Антонины Васильевны были усы, она бы сейчас загадочно в них усмехнулась. – Это шантаж, – говорит парень. – Это деловое предложение. – Но здесь не на что смотреть, – жертва растерянно разводит руками. – Нет ничего интересного в том, чтобы смотреть, как я тренируюсь. И мне будет неловко. |