Онлайн книга «Кто стрелял в президента»
|
«И сразу убежала, — продолжила Люба. — Давай-ка, еще раз подумаем. Помнишь, мы с тобой раньше играли в «вижу, слышу, чувствую»? Что ты ночью чувствовала, слышала?» «Вроде бы катили меня, — задумчиво сказала коляска. — Мне сон снился, просыпаться не хотелось. Снилось, что джип меня катает». «С тобой все ясно, — махнула рукой Люба. — Совсем от любви голову потеряла». «Кто бы говорил». «Я все поняла, — вдруг осенилась Люба. — Все! Я заснула, Коля не хотел меня будить, и попросил Ладу отвезти нас к тому месту, где мы должны его ждать». «А почему мы в том месте ждать не могли?» — засомневалась коляска. «Мало ли какие причины? Может там стоянка колясок запрещена из-за опасности камнепада?» «Какого камнепада?» «Ну, схода лавин, — нетерпеливо сказала Люба. — Откуда я знаю, какие тут, в Москве, порядки? Я в столице нашей родины первый и последний раз пятнадцать лет назад была. Главное, что мы именно здесь должны ждать Колю. И он наверняка появится с минуты на минуту». «На джипе?» — незначительным голосом спросила коляска. «Ну не на велосипеде же!» «Тогда я готова ждать, пока не заржавею, — самозабвенно поклялась коляска. — Послушай, Любушка, а может мы сейчас совсем недалеко от того места, на которое утром приехали?» «Я об этом не подумала. Ой, конечно, это где-то рядом! Подожди, спрошу». Люба поглядела на тонар, пахнущий хлебом. Поймав Любин взгляд, продавец снова заулыбался: — Подходи, красавица! — Скажите, здесь кусты где-нибудь поблизости есть? — подрулив к окошку, спросила Люба. — Деревья густые? Продавец расцвел: — Слушай, зачем кусты-мусты? В кустах насрано, люди мимо идут. Заходи сюда! — Заходить некогда, — заторопилась Люба. — Вы мне так, через окно покажите. — А-а, шутишь? — засмеялся продавец. — Слушай, красавица, он у меня в окно не поместится. — Кто? — слегка отодвинулась Люба. — Кого в кусты зовешь. — Колю что ли? — в недоумении протянула Люба. — Коля! Коля! Такой Коля у меня! — Коля уже меня искал? — обрадовалась Люба. — «Колясочка, слышишь? Коля нас здесь уже искал!» — Ай, искал! Всю ночь тебя искал! Где была? — Здесь! Как же мы разминулись? — расстроилась Люба. — Ай, сам не знаю. Не плачь, красавица, заходи. Лаваш горячий угощу. Просто так, без денег лаваш горячий дам. — Ну ладно, давайте, раз вы такой добрый. — На! — Ух, руки прямо обжигает. Спасибо! — Кушай на здоровье. Стой, ты куда? — Кусты все-таки поищу, — крикнула Люба и шустро покатила прочь. Продавец перегнулся через окошко на улицу и, пошарив глазами возле подземного перехода, позвал: — Мамка! Эй, слушай, мамка! — Чего тебе? — дородная цыганка средних лет с обесцвеченными, поднятыми в пышную прическу волосами, развевая турецким платьем, подошла к тонару. — Ай, мамка, не бережешь своих девочек. Все утро на коляске здесь просидела девочка. Никто ни рубля не подал. Я только лавашем угостил. Так решила в кусты, клиенты искать. Я ей зову: иди сюда, в тонар. Нет, говорит, только в кустах могу. А там бомжи, насрано. — Вот дура! Учу-учу: езди там, где люди приличные с деньгами ходят. Бомж тебе чего подаст? Вернется, так подскажи мне, я ей, сучке, устрою! — Подскажу, обязательно подскажу. Красивая девочка! В джинсы, волосы белые. — Это кто же у меня? — задумалась цыганка. — Новеньких кучу привезли. Я уж запуталась. — Откуда привезли, слушай? — А я почем знаю? Из Костромы вроде, с Молдовы. Чего они там, в домах инвалидов видели-то? А здесь — Москва, деньги, знай, зарабатывай. Мамке немного дай — за квартиру заплатить, одежду им купить, еду повкуснее, а остальное клади себе в карман. Неплохо? — Неплохо! — В какую сторону она поехала? — Вон туда, к рынку. — Ладно, вернется, куда денется. Люба доехала до рынка, разномастными фургончиками напоминавшего задворки цирка, какой однажды приезжал в ее город. Первая же торговка, возле ящиков которой остановилась Люба, протянула ей спелый помидор. — Что вы, зачем? — смутилась Люба. — Бери, бери, — сказала торговка. — Думаешь, не знаю, как у мамки-то тебе живется? — Что вы, у меня мама очень хорошая. Она меня очень любит. — Ну-ну, рассказывай больше… — Честное слово! — Ладно тебе, не бойся, никому не скажу. — О чем? — Про мамку твою. Люба недоуменно переглянулась с коляской. Потом потянулась к продавщице и шепотом спросила: — Здесь туалет где-нибудь есть? — Да зачем ты деньги будешь платить за этот туалет? Коляска торжествующе ткнула Любу: «Что я говорила? В Москве за утку деньги берут!» — Езжай вон в кусты, — продолжала торговка. — Там все и сделаешь забесплатно. — Кусты? — переспросила Люба. — А деревья и клумба там есть? — Была. Вытоптали. — За одну ночь? — удивилась Люба. — Кто его знает? Может и за одну. — И где она была, клумба? — спросила Люба. — За рынком. Вот здесь объезжай, за рыбой дорожка есть, прямо в кусты и приведет. — Спасибо вам огромное! Вы такая чудесная! — жарко воскликнула Люба. — Ладно тебе, — смущенно махнула рукой торговка, засмеялась, и до самого обеда никого не обвешивала. Кусты за рынком действительно обнаружились. Но деревья толпились совсем не так. Утром, смутно помнила Люба, это был угол бульвара, заворачивающего к эстакаде. И тюльпаны алели в сумерках на травяном изгибе. А здесь, за рынком, вообще ничего не алело. «Наверное, где — то неподалеку еще кусты есть, другие», — упавшим голосом сказала Люба. «Сумневаюсь, — сумрачно ответила коляска. И вдруг закричала: — Джип! Любушка, джип! Держи его!» Люба задохнулась и вывернула колеса к дороге. «Не тот. Неужели не видишь, что другого цвета — черного». «Я думала, это у меня в глазах потемнело от радости», — упавшим голосом протянула коляска. Они помолчали. Люба заерзала. «Не могу я в кустах… Неприлично это. Только в Москву приехали и сразу кусты засорять. Придется опять у людей спрашивать». |