Онлайн книга «Громкое дело»
– У меня «дубль пять», – сообщил Калле. – Тогда ты, конечно, ходишь, – сказала Анника. Калле выложил свою костяшку, а Эллен подставила свою. Анника чуть не расплакалась. – Теперь ты, мама… Она сделала ход и услышала, как дети простонали. – Ты неправильно кладешь, мама… Игра казалась бесконечной. А телефон не звонил, не звонил и не звонил. Джимми Халениус вышел в гостиную и встал перед телевизором. – Могу я посмотреть «Актуэльт»? – Конечно, – кивнула Анника. – Как долго он будет там? – прошептал Калле и зло взглянул на статс-секретаря. – Я не знаю, – прошептала Анника в ответ. – Все зависит от того, что скажут тюремщики, если они позвонят когда-нибудь. – Почему ты не можешь поговорить с ними сама? – спросил мальчик. Анника протянула руки и прижала его к себе, и сейчас он фактически ей подчинился. Свернулся в клубок в ее объятиях и засунул руку ей в волосы. – Я не осмеливаюсь, – прошептала она. – Боюсь их. Джимми разговаривал с множеством всевозможных злодеев раньше, он гораздо лучше разбирается в этом, чем я. Калле посмотрел на нее с новым выражением во взгляде: взрослые, значит, тоже могли испытывать страх, как маленькие. – Сейчас вам надо спать, – сказала Анника, – а завтра пятница. Вы не хотели бы поехать и навестить ту или другую бабушку в выходные? Калле ткнулся лицом ей в плечо. – Скучно, – пробормотал он. – С Щёрвеном весело, – возразила Эллен. Щёрвен был толстым кокер-спаниелем Дорис. «Мое любимое солнышко, – подумала Анника. – Ты всегда найдешь повод для оптимизма». – Я поговорю с бабушками сегодня, – сказала она, – и спрошу, не сможете ли вы погостить у них. – Вы будете разговаривать о папе? – О папе завтра все появится в газете, – сказала Анника, – поэтому лучше, конечно, если я расскажу им это сегодня. – Иначе они шлепнутся в обморок, – ляпнул Калле, и Анника рассмеялась и хохотала по-настоящему и искренне. Она притянула мальчика еще ближе к себе и вдыхала его запах. – Ну, ты скажешь, – отсмеявшись, проворчала она. – Шлепнутся в обморок! Давайте-ка быстро по кроватям! И детям оказалось достаточно забраться под одеяло, чтобы через несколько секунд они уже спали. Анника выключила лампу у них на окне, вышла в гостиную и осторожно закрыла за собой дверь. – Им очень спокойно с тобой, – заметил Джимми Халениус. – Я знаю их слишком долго, – сказала Анника и опустилась на диван рядом с ним. – «Актуэльт» в курсе. – Нет, – ответил Халениус. – По-твоему, они читали телеграмму Рейтер? Она пожала плечами. – От новостных агентств приходит несколько тысяч сообщений каждый день. Большинство совершенно неинтересны почти для всех, но они всегда важны для кого-то. Она посмотрела на него. – Насколько обычны такие похищения? Халениус выпрямился и потер глаза. – На этот счет нет никакой надежной статистики. Они происходят главным образом в странах со слабой полицией, где практически не действует судебная система и царит коррупция. В Африке это наиболее распространено в Нигерии и Сомали, эти страны входят в десятку мировых лидеров по данной части. У тебя нет бутерброда или чего-нибудь перекусить? Анника почувствовала, как кровь прилила к лицу, и торопливо поднялась. – Извини, ты же голоден, будешь макароны с биточками? Разогретые в микроволновке? Ей пришлось спросить. Томас не ел подобного, если только биточки не готовили вручную из лосиного фарша, а макароны не были приправлены трюфелями. Анника пошла на кухню и открыла холодильник, достала пластиковую емкость, выложила из нее остатки ужина на фарфоровую тарелку и поставила ее в микроволновку. Потом набрала время на дисплее, трех минут должно хватить, нажала пуск. Устройство заработало. Она пошла к мойке и вымыла банку, которую брала с собой на работу почти каждый день. Закрытие дополнительных входов в редакцию означало, что никто больше не ел в «Семи крысах», считалось слишком долгим идти вокруг. Коробки с едой пришли на смену. Она поставила банку на место. Ей действительно не хватало «Семи крыс», купонов на еду и шведского стола с салатами, кофейного аппарата в углу и пыльных маленьких печенюшек рядом с пакетом с сахаром. Проблема с коробками состояла в том, что многие забывали о них, отправлялись на работу или шли в кабак и оставляли их в холодильнике навечно. В конце концов их содержимое невозможно было распознать. Она наклонилась к двери кладовки и дала себе обещание. Когда все закончится и Томас вернется домой, она начнет ходить в «Семь крыс» снова. Но больше никаких коробок. Микроволновка пикнула три раза. Анника порезала помидор на куски в качестве украшения. А телефон все не звонил, не звонил и не звонил. – Не «Подвальчик оперы», конечно, – сказала она и поместила тарелку, столовые приборы и стакан с водой из-под крана перед статс-секретарем на придиванный столик. – Мать Томаса еще жива, не так ли? – спросил Халениус, набивая макаронами рот. Он явно был голоден. – Дорис, – сказала Анника. – Ну да. – Ты должна позвонить ей. – Да, – ответила Анника. – Или, пожалуй, тебе стоит сделать это. Он отпил немного водопроводной воды. – Почему? – Она не в восторге от меня. Тебе нужна салфетка? – Нет, и так нормально. И почему же? Анника пожала плечами. – Томас ведь был раньше женат на директорше банка. Я не столь хороша. Она считает, что ее сын мог найти кого-то получше. Холгер, брат Томаса, подыскал себе врача. – А внуки? Анника посмотрела на закрытую дверь спальни. – У Холгера и его мужа Сверкера есть дочь по имени Виктория. Она живет у них вместе с подругами, лесбийской парой. Дорис просто обожает Викторию. Как тебе биточки? – Немного холодные внутри. Твой отец ведь умер, верно? Анника остолбенела. Ингвар, ее отец, был профсоюзным боссом на заводе в Хеллефорснесе, чем очень гордился, но это нисколько не помогло, когда в конце восьмидесятых данная деятельность стала невыгодной. Он начал давать волю языку и вылетел с работы вместе с сотней других, и в результате его страсть к алкоголю зашла слишком далеко. Он замерз насмерть в сугробе у дороги на Гранхед, перед развилкой на Таллхёбадет, когда Аннике было восемнадцать. |