Онлайн книга «Полудемон. Месть принцессы»
|
…За то, что летит она к солнцу, сжигая крылья, За то, что не верит словам и силкам из телка, За то, что смотришь с земли на нее в бессилье, За то, что в злости твоей никакого толка… Когда она останавливается у нашего стола, я даже не сразу понимаю — в чем дело. И когда она смотрит мне в глаза пристальным темным взглядом… Ведьма. Настоящая, сильная… Чем отличаются маги от ведьм? У магов сила структурированная, она от стихии — и принадлежность мага несомненна. У ведьм же этого нет. Ведьма — это дитя природы. Любимое, родное, ведающее ее тайны. Конечно, холопы визжат, что их сила не от Светлого Святого, а значит, от Темного Искушающего… Чего тут удивляться, ежели ведьмы их напросвет видят? И спастись от их ведовства шансов не было ни у кого. Конечно, слабых могли одолеть и поймать, а этой уже лет было… Она как бы не моего деда в колыбели помнила. До сих пор ее лица не могу вспомнить. Помню черные глаза, помню крупные кольца волос, помню голос… Помню, как отстегиваю от пояса полный кошель и протягиваю ей. — Спой еще… пожалуйста. — Она мягко отстраняет монеты. А еще помню ее слова: — Приходи, как все уснут. Я буду ждать… Ни Томми, ни Рене их не слышат. Заворожила… Ведьмы это могут. Помню сеновал, крупные звезды над головой, насмешливый влажный шепот: — Не спеши, демоненок… У нас вся ночь впереди… Я пытаюсь сказать что-то про чешую, но теплая ладошка закрывает мне рот. — Не думай ни о чем. Я хочу, чтобы ты думал только обо мне. И у меня плывет в глазах. Кажется, я так полностью и не перекинулся, но ее не смущали ни чешуя, ни клыки, ни горящие алым глаза. Помню ее голову на моем плече. — Чешуйчатый… забавный. — Ты не хочешь поехать с нами? — Нет, государь, у нас разные дороги. — Ты… меня знаешь? — Нет. Я просто вижу. Как мать, как бабка… У тебя впереди длинная дорога, и меня на ней больше нет. Мне жаль. Но эта ночь — наша. И волна черных волос опять накрывает мое лицо. Утром я прихожу в себя уже в комнате. Никто ничего не может сказать о вчерашней певице, да и не надо. Я просто ей благодарен. Жаль, что наши дороги пересеклись лишь единожды, но судьбе не прикажешь. Ее ждет дорога, меня — Альтверин. Но сначала — Фрайн. * * * Маршрут выбираю я — и чего удивительного, что он прошел неподалеку от герцогского замка? Где-то в дне пути. Томми смотрит вопросительно, он понимает, что нам нет смысла делать такой крюк, гвардейцы чуть ворчат, но я неумолим, словно лавина. Мне хочется заехать в Фарейн — один из красивейших городов Раденора. Посмотреть… Там великолепный храм, между прочим! Я обязан помолиться! Гвардейцы, кстати, меня поддерживают. Рудольф гвардию распустил — и они совершенно отвыкли от марш-бросков. Им хочется отоспаться и отъесться. Мне тоже… Хотя и не того, что им. Так что мы выбираем одну из лучших гостиниц города, удобно устраиваемся, гуляем по улицам, а ночью мне становится очень плохо. Кажется, я заболел. Я чихаю, кашляю, сморкаюсь, требую изничтожить все сквозняки в своих покоях… Томми послушно выполняет мои капризы. И только он знает, что под утро я выскальзываю в окно. День пути? Да, если неспешным шагом. А если рваться вперед, загоняя коня, — то можно и куда как быстрее обернуться. Коня я покупаю у трактирщика за городской стеной, но не загоняю. Ни к чему. И к ночи добираюсь до места. Хороший замок, старый, рядом с таким много чего водится… Я даже ночи не дожидаюсь, просто нахожу местечко поукромнее, рисую прутиком на земле пентаграмму, разрезаю себе ладонь — и зову. Кого? А кто отзовется. Чтобы в таком замке и не было ни одной неупокоенной души? Так не бывает. Конечно, душа нашлась. Молоденькой служанки, кою изнасиловал прадед прежнего герцога, а девчонка потом кинулась со стены в ров, когда узнала, что ждет ребенка. Про замок она знает все — и с удовольствием мне помогает. В обмен на мое обещание отпустить ее душу. Да, герцог здесь. Да, и его семья тоже. Жена, трое детей, старший женат, двое младших пока еще не пристроены… предложений много, выбор большой. Я расспрашиваю девчонку, где чьи покои, как куда пройти — и приказываю ждать меня. А ночью, вот беда-то, полыхнул замок от подвалов и до крыши. Да быстро так, сильно… У меня же с материнской стороны дар огня. Вот и полыхнуло. Почему-то мне было важно, чтобы обидчики моей матери погибли так же, от огня… Фрайн, седовласый красавец, чем-то похожий на Шартреза, — так уж точно. Потому что перед тем как поджечь замок, я навещаю его в его покоях, оглушаю ненадолго, связываю, затыкаю рот кляпом и привязываю к кровати. Жалею ли я его? Нет. У меня перед глазами как живая стоит семнадцатилетняя девчонка с белыми волосами, тщетно пытающаяся остановить не ею зажженный огонь. Мама… Ее душа сгорела в том пламени, двадцать лет назад. Я милосерден. Из детей Фрайна погибает только старший — и то не от моей руки. Случайность, простая случайность… Бросился спасать отца… Кажется, мальчишка был получше своего ублюдка-папеньки. Но меня это мало волнует. С утра я уже лежу у себя в кровати с повязкой на голове. Мне так плохо… Томми заходит, испытующе смотрит на меня, принюхивается к одежде… — Алекс, а ты знаешь, что неподалеку сгорел замок? — Не знаю. А он весь сгорел — или что-то осталось? — От замка — пара камней, от его владельца — скелет. Сгорел в своей кровати, бедолага. А еще у него сын погиб. Бросился отца спасать… — Вот горе-то, вот беда, — фальшиво сочувствую я. — Мы едем дальше? Томми пожимает плечами. — Едем. Но ты лучше во что другое переоденься. Костром воняет. Я насмешливо вскидываю брови. Воняет? Костром? От меня?! Бред! — Причудилось, наверное… Приятель кивает. Но я все равно переодеваюсь. А в душе словно ровное серое марево. Все тихо, спокойно, равнодушно. Ни угрызений совести, ни сомнений — я поступил правильно. Я судил, я приговорил — я не сожалею ни о чем. Мое право и моя воля. |