Онлайн книга «Сарум. Роман об Англии»
|
– И как вам удалось его уговорить? – полюбопытствовала Джейн. Мейсон с улыбкой тряхнул тяжелой головой: – Не мне, а вам, мисс Шокли. – Мне? Но я же только детей к вам отвела. – Вот за вашу доброту они премного благодарны. А Уилсону сказали, что он на вас с кулаками накинулся. – Он меня и пальцем не тронул, – возразила Джейн. – Но он-то этого не знает! Устыдился и пообещал спиртного в рот не брать. – Вот и славно, – улыбнулась Джейн. – А он горький пьяница? – Вообще-то, нет. Иногда только в запой уходит… Ну, вы сами видели. А как напьется, дети его домой отволакивают. Несчастные малютки! – Да, это ужасно… – Он и сам понимает, что так дальше нельзя, согласен отдать их на воспитание в хорошую семью. Да вы сами взгляните, как он переменился! При виде Джейн Уилсон вскочил со стула, отвесил неуклюжий, но почтительный поклон и с неожиданной прямотой посмотрел ей в лицо. В черных глазах сверкнула непонятная нежность. Он и впрямь изменился к лучшему: щеки бледные и впалые, но щетина сбрита, длинные каштановые волосы вымыты и аккуратно зачесаны со лба, потрепанный чистый сюртук ладно облегает сильное тело. – Прошу прощения, мисс… – Ничего страшного, бывает. – Нет, я такого себе никогда не позволял! – упрямо возразил он. – На женщину руку поднимать – последнее дело. «Он со мной на равных разговаривает», – удивленно подумала Джейн. Отчего-то ей это понравилось. – Как вы себя чувствуете? – спросила она. – Много лучше. Перебрал я, конечно… – признался он. – Да уж, – улыбнулась Джейн. – И давно ваша жена умерла? – Три года как отмучилась. Родильная горячка… – негромко ответил Уилсон. – А за детьми кто присматривает? – Старуха за ними ходит. У меня еще батрак есть, а в страду приходится работников нанимать… – Где ваша усадьба? – В Уинтерборне, на самой окраине. – Земли много? – Пятьдесят акров. Джейн печально вздохнула, хорошо представляя себе отчаянное положение Уилсона. Крестьянские восстания в тридцатых годах XIX века не смогли сдержать наступления промышленной революции, и в сельском хозяйстве на территории Уэссекса произошли важные изменения. Теперь на полях Уилтшира появились не только механические молотилки, но и плуги с паровым двигателем. – Даже с учетом возросшего заработка пахаря и расходами на топливо для плуга стоимость глубокой вспашки стала на треть дешевле, – объяснял Мейсон Джейн. Теперь богатые землевладельцы поручали своим управляющим приобретать плуги с паровыми двигателями у фирмы «Браун и Мэй» в уилтширском городе Дивайзесе и обзаводились стадами улучшенных пород овец. – Торговля шерстью и сукном уже не такое прибыльное занятие, как раньше, – рассказывал Мейсон. – Для выпаса полутора тысяч овец достаточно тысячи акров пастбищной земли на взгорье, а за стадом приглядывают всего три пастуха и несколько подпасков. Рабочих рук в Саруме много, но платят батракам гроши. Нищета гонит людей в работные дома – или в Австралию. – Если батраки так бедствуют, как же арендаторы справляются? – Им тоже худо. Землевладельцы сдают наделы в краткосрочную аренду, всего на год, и при этом стремятся извлечь максимальную выгоду с наименьшими расходами. Мелких арендаторов, таких как Джетро Уилсон, попросту выживают с земли. – А почему же тогда приток работников с севера год от года возрастает? – Наши крестьяне ведут хозяйство по старинке, поэтому и не получают прибыли, – поморщился Мейсон. – А северяне, особенно шотландцы, люди дальновидные, к нововведениям привычны. Как прознали, что наши батраки готовы за гроши работать, так и потянулись в наши края. Джейн, по рассказам Мейсона зная о тяжелой крестьянской доле, дотошно расспросила Уилсона и поняла, отчего он так бедствует, – усадьба его была очень мала, да и вести хозяйство по-новому он не умел. Вот если бы ему помочь! – Мистер Мейсон сказал мне, что вы согласны детей отдать… – Да, только не в сиротский приют и не в работный дом! – воскликнул Уилсон. – Конечно, – кивнула Джейн. – Он мне объяснил, что его приятель-методист их к себе возьмет, обучит полезным наукам. За содержание я ему заплачу. Мне бы в усадьбе дела поправить… – Понятно. – Жены у меня нет, за детьми приглядывать некому. А так будет лучше, ну на время, пока я хозяйством займусь. – Разумеется. – Я исправлюсь, мисс, – заявил он. – Обязательно исправлюсь. – Вам это пойдет на пользу. – Спасибо, мисс. – Пожалуй, я приду взглянуть на вашу усадьбу, мистер Уилсон, – неожиданно для себя самой пообещала Джейн. Спустя неделю Джейн Шокли верхом отправилась в усадьбу Уилсона. Взгорье там и сям пересекали высокие, в человеческий рост, разросшиеся живые изгороди – раскидистые кусты орешника и можжевельника, опутанные колючими цепкими плетьми ежевики с гроздьями черных ягод, дававшие приют и прокорм полевым мышам, белкам и певчим птицам. Старый тракт, ведущий на взгорье, теперь покрыли термакадамом – мелкой щебенкой, залитой дегтем, а вот на пустынных холмах пришлось ехать по грунтовым дорогам и еле заметным тропам. Примерно через час с вершины одного из холмов Джейн увидела хижины в лощине – Уинтерборн, усадьбу Джетро Уилсона. Уинтерборн… В Уэссексе было немало деревень с этим звучным саксонским названием: «winterbourne», «зимний поток» – ручей, появляющийся на меловом склоне только зимой, после осенних ливней. Деревенька Уилсона лежала в лощине у взгорья. По обе стороны единственной улочки стояли домишки из камней и кирпича, обмазанные глиной и крытые соломой; чуть поодаль виднелась крошечная церковь без колокольни. На крышах красовался знак кровельщика – сплетенная из соломы фигурка фазана, обращенная на юго-восток. Сразу за домами на склоне холма начинались поля, огороженные живыми изгородями. На церковном дворе высились два старых тиса, а рощица на северной стороне защищала церковь от ветра. На меловых грядах паслись овцы. Типичный уилтширский пейзаж – бесконечные меловые гряды, продуваемые всеми ветрами, и бесчисленные стада овец… Джейн, медленно спустившись в долину, выехала на тихую деревенскую улицу. Здесь, в лощине, дневной свет смягчился, больше не резал глаза. Босоногие ребятишки с любопытством разглядывали Джейн; какие-то женщины удивленно уставились на нее. Джейн запоздало сообразила, что они наверняка никогда в жизни не видели всадницы в дамском седле. По левую руку виднелись шаткие бревенчатые мостки, переброшенные через русло пересохшего ручья, заросшее крапивой и диким щавелем; туда нанесло ветром клочья сена, прутики, ореховые скорлупки и всякий мусор. С началом ноябрьских дождей по высохшему руслу побежит вода, а весной, когда растает снег на взгорье, с меловых склонов в лощину обрушится бурный поток, оглашая тихую деревушку звонким журчанием и плеском струй. |