Онлайн книга «Удар в сердце (сборник)»
|
– Но… – Я в восемьдесят третьем году прошел всю Россию от Петербурга до Нерчинска. По этапу, с арестантами! Знаешь, сколько вшей на мне было? – А… – Туалетной бумаги «Шантеклер» там не водилось! Подтирался лопухом, баню не видал два месяца! А тебе нужно будет лишь ретирадник вымыть, куда, кроме Лятура, никто не ходит. Валевачев скорбно замолчал. А титулярный советник окончательно добил петербуржца: – Туда ходит еще один человек. – Кречетов? Он там часто бывает? – Нет, Иван Пименович – редкий гость в банке. Я имею в виду третьего артельщика, Шишку. – Это кто такой? – хором спросили приезжие. – Никто толком не знает, – развел руками помощник начальника отделения. – Доверенный человек Лятура. Посыльный, телохранитель, порученец по секретным делам. – Очень сильный? – Как бык! – ответил Лебедев. И тут же поинтересовался: – А как вы догадались, Алексей Николаевич? – Шишка – самый крепкий в бурлацкой ватаге. Он идет в бичеве первым, задает ход. Это всегда рослый плечистый детина. – Но ведь бурлаков давно нет! – Кличка осталась. Так все же, что известно про этого Шишку? Как его имя? Откуда взялся? Что у него в прошлом? – По паспорту он Никифор Бардыгин, плоцкий мещанин. – Из Польши в Москву приехал? Ага! – А что тут такого? – обиделся вдруг Рыковский. – Я вот тоже из Плоцкой губернии и тоже живу в Москве! – Жулики часто называются выходцами из Царства Польского, – пояснил Лыков. – Там в гминах [58] сидят сплошь ваши единоверцы, Владислав Рудольфович. И – уж не обижайтесь! – очень неохотно отвечают на полицейские запросы из внутренних губерний. Уголовным легче жить по подложным польским документам! Теперь уже смутился начальник сыскной полиции. – Я пошлю запрос на Бардыгина в нашу картотеку, – как ни в чем не бывало продолжил Алексей. – И на де Лятура тоже. Копию запроса – в Варшаву. Если эти двое так дружны, наверняка их объединяет общее прошлое. Преступное прошлое. Совещание пора было заканчивать. – Господа москвичи, – объявил надворный советник. – Завтра я встречусь с Поляковым, заручусь его согласием и узнаю то, что необходимо для легенды. Деревня, волость, фамилия родственников, сельская кличка… После этого выправляем Юрию Ильичу паспорт. И я начинаю натаскивать его в простонародных привычках. Налет интеллигентности допускается, как мы уже поняли. С вас пока две вещи. Первая – положить нынешнего артельщика… Избышова в больницу. Куда он ходит, известно? – Да, – опять сунулся в бумаги Лебедев. – Отставной ефрейтор мучает исключительно военно-врачебную лечебницу в Мыльном переулке. Верит лишь военным докторам! – Вот молодец! – одобрил Алексей. – Суньте его в Петровский военный госпиталь в Лефортово. Пусть подлечат дедушку. – Сделаем, – кивнул коллежский советник. – А второе что? – Надо подобрать Юрию Ильичу квартиру. Чтобы соседи были от вашей конторы, приглядывать за незваными гостями. Возможно, его станут проверять… Чтобы был второй ход – я буду тайно туда наведываться. – Найдем. – И чтобы жилье соответствовало образу нашего героя. Дешевое, но с претензией. Господин Валевачев вообще у нас с претензией, отхожие места мыть не хочет! Ишь, распустил я кадр… Лыков натаскивал своего помощника четыре дня. Особенно трудно тому давалась речь. Говорить «благодарствуйте» вместо «спасибо» и вставлять к месту словоерсы – не пустяк. Тут надо переделать себя. Еще тяжело было отучить столбового дворянина мыть руки после посещения уборной. Парочка обошла пивные, и Валевачев освоил все необходимые навыки пьяницы. В банях Карбышева на Пустой улице он помылся за пятачок. И, под давлением начальства, посетил пансион без древних языков [59] на Большой Бронной. Хорошо, холостой человек… Кроме того, Лыков встретился с вице-председателем правления Московского промышленно-купеческого банка Поляковым. Высокий, плечистый, с ясными, умными глазами, деловик принял сыщика на дому. Алексей оставил помощника в гостиной, а в кабинет покамест прошел один. – Помню, помню, – сказал хозяин, протягивая крепкую руку. – Арсений Иваныч Морозов очень вас хвалил. Что стряслось? Люди вашего занятия с добром не приходят. – В банке Кречетова идет обмен старых банкнотов на новые. – Эдак сейчас во всех банках. – Да. Но в одном мешке билеты оказались фальшивые. На сто пятьдесят тысяч. Поляков так и сел. – Эх-ма… Подумав, он спросил: – Моментом пользуются? – Конечно! Билеты обменивают уже второй год. Но сначала шли мелкие номиналы: три, пять и десять рублей. А в декабре прошлого года в оборот пустили сторублевый банкнот. Тут, видимо, мошенники и вбросили свои бумажки. Соблазн большой: под шумок обменять фальшивки на настоящие деньги! В Экспедиции заготовления государственных бумаг сенокос: работают без праздников двадцать четыре часа в сутки. Не успевают печатать новые билеты и утилизировать старые. Сунь им сейчас газетную бумагу – не заметят. А в марте выйдет купюра в пятьсот рублей. Представляете, что будет? Сразу в дамки можно попасть! – И кто заправляет? – Мы думаем, сам Кречетов, – рубанул сплеча надворный советник. – А де Лятур – организатор. – Это точно? Про Кречетова. – Нет, пока лишь предположение. Но разве не похоже на Ивана Пименовича? – Еще как похоже, – с горечью констатировал Поляков. – Вот выжига! И меня под монастырь подведет! Скажут: и Поляков в доле, раз он там вице-председатель! – Кто вас знает, Иван Кондратьевич, тот так не скажет. Но пятно на репутацию ляжет. – Что мне делать, Алексей Николаич? Сыщик понизил голос: – Недавно по этому вопросу Витте встречался с Горемыкиным. Уже доложено государю… Поляков схватился за абсолютно лысую голову: – Стыд-то какой! – Я приехал сюда по поручению министра внутренних дел. Приказано провести секретную операцию и накрыть мошенников. – Хорошо, что именно вас назначили! – вскричал деловик. – Вы Москве не посторонний. Я ведь вас еще по коронации восемьдесят третьего года помню. Вместе царя охраняли! – Да, вы были сотским и стояли на выезде из Петровского путевого дворца. – И вы помните, Алексей Николаич?! Поляков всегда был властям верный слуга! |