Онлайн книга «Ласточка»
|
Подошедшая с сухими ветками Ника посмотрела на притихших мужчин. – Что у вас? – Ничего, – буркнул Кирилл. – Огонь добыли? – хмыкнула Ника. – Спичек же нет. Кирилл молча достал спички и пачку сигарет из бокового кармана рюкзака. Ника ахнула. – Ты что? Условие же… Кирилл пожал плечами. – Что за детский сад. Не собираюсь лишать себя удовольствий. – Ты разве куришь? – А что такого? Паша хмыкнул. – Но мы должны обходиться без спичек… – растерянно сказала Ника. – Ты всерьез собиралась добывать огонь? – усмехнулся Кирилл. – На то и расчет, не понимаешь? Что кто-то окажется с головой и все возьмет с собой. – Ты тоже так считаешь? – Ника повернулась к Паше. Тот неопределенно пожал плечами и стал ломать хворост, который принесла Ника. Игорь не вмешивался, слушал подростков и ловко, умело складывал костер. – Кирилл, а ты куда собираешься поступать? – спросила Ника через некоторое время, помогая Паше. – Поступать? А что? – Кирилл поднял голову на девушку. Да, трудно с ней разговаривать, когда смотришь на нее. Красота действует на подсознание. Потому что самые простые ее вопросы, самый обычный, скорее равнодушный, чем заинтересованный взгляд чудесным образом превращаются во что-то манящее, бесконечно интересное, что-то, что ему точно нужно, не о чем тут раздумывать. Нужно! – Не решил еще? – Ника улыбалась, и понять эту улыбку было совершенно невозможно. – Почему? Решил… М-м-м… Ну, куда-нибудь, где делать особо ничего не надо и где я буду самым главным. – Тогда иди сразу в генералы в отставке. Или воспитателем в садик, – засмеялась Ника. – Хотя нет, с детьми мороки много. – Да ну тебя! – Кирилл обиженно отвернулся. Вот не смотрит он на нее, и магия улетучивается. Он повернулся снова, чтобы проверить. Да. А когда смотрит, сердце начинает биться, в голове прыгают какие-то остроумные слова, их надо сказать, чтобы она засмеялась, чтобы из ее глаз полился этот теплый и зовущий свет… Отвернулся. Все. Ничего нет. – Кирюш, ты хорошо себя чувствуешь? – Ника присела перед ним на корточки и безо всяких предисловий положила ему руку на лоб. Он хотел отбросить ее руку, отодвинуться, но не успел. Все его тело подалось навстречу Нике, заволновалось, затряслась нога, вспотела спина. Спасибо Паше – тот неожиданно громко заорал: – Блин! Еще раз блин! Блин-блин-блин! – А с тобой что? – засмеялась Ника, оставив Кирилла, вставая и оборачиваясь на Пашу. – Я понял! Я все понял! Кирюха, блин, ты поздно сказал… Нарочно, да! Это же все нарочно! Нарочно!!! И продукты были! У Верунчика! У нее рюкзак был невломенно тяжелый, тяжелее только мой, с палаткой. Я поднимал его. Там консервы были, точно! – Не выдумывай, – ответила Ника. – Были! Были! – А даже если и были. Что с того? Мы же решили обойтись тем, что есть. – А что у нас есть? Ничего нет! – раздраженно ответил ей Кирилл, который как раз кое-как натянул палатку со своей стороны. – И кто будет спать в палатке, интересно? Вторую палатку, маленькую, Дашка уволокла. – Разберемся. – Ника посмотрела, как криво была натянута палатка, покачала головой. – Надо сварить то, что мы собрали. – А это точно можно есть? – Паша с сомнением посмотрел на кучу корешков и листьев, которые разбирала Ника. – Точно. Я еще в лагере посмотрела, что тут растет съедобное. – Да вон птицу поймать да и зажарить! – Кирилл кивнул на красивую птицу, с белым брюшком, черной спинкой с ярко-синим отливом. Ника с интересом взглянула на товарища. – Ты не знаешь, какая это птица? – Не-а… Ника перевела глаза на Игоря, который у тому времени уже разжег костер, с огромным любопытством прислушиваясь к их разговору. – А вы знаете? – Это ласточка, – улыбнулся одними глазами Игорь. – А-а-а… Ну и что? – ответил Кирилл. – Давайте поймаем и зажарим. – Не такой голод, Кирилл, чтобы есть птиц, – сказала Ника. – Да еще и ласточек. – Ну ты даешь ваще, ну ты даешь ваще… – Паша, смеясь, стал петь. – Никин тотем хотел сожрать! Вот блин, Петрищин, какой ты неандерталец! – Неандертальцы, скорее всего, гораздо тоньше нас были, все чувствовали. Поэтому мы их и уничтожили. С их тонкими чувствами, против нашего мощного и жестокого разума. – Говоря, Ника очистила корешок, попробовала его. – Сладкий. Можно даже так есть. Интересно. Мне нравится очень. – Ну правда, Кирюх, чё ты… Я вот тоже жрать хочу, а у меня настроение классное! Подумаешь, ну сутки поголодаем… Зато как улетно все… – Я пытаюсь вспомнить, ведь я совсем недавно был такой же, как вы, – проговорил Игорь, окапывая небольшой ровчик вокруг хорошо разгорающегося костра. – Я вот тоже так разговаривал? – Это в основном мальчики так говорят. И только самые модные, – засмеялась Ника. – Чё ты ржешь? Чё ты ржешь? – стал заводиться Паша. – А вы… или ты, давай на «ты», а? – Не дожидаясь ответа Игоря, он продолжил: – А ты кто? – В смысле? – Вообще по жизни кто? – Человек, Паш, – за Игоря ответила Ника. – Какая разница. – Есть разница. Если он, блин, мент… – Паш, ну хватит, правда. С чего вдруг тебя понесло в эту сторону? В кого ты играешь? – Сейчас модно играть в приблатненных, – кивнул Игорь. – Паш, Паш, ничего плохого не говорю, не бычься сразу! Просто как пришла мода в девяностых, так и задержалась. То вроде схлынет, то опять как волной все сносит, всех и вся задевает. – Не, не мент, – упрямо и четко повторил Паша. – Не мент! А спрашивается – кто? – Я кинорежиссер, – спокойно ответил Игорь. Мальчики переглянулись. – Вот блин! Никита Михалков! – Паша стал смеяться. Ника от неловкости опустила голову. Ну что с ними происходит! То как будто – нормальные люди, то начинает неудержимо нести – обоих, по очереди. А она вроде как с ними, такая же, получается, дебилка. И не будешь открещиваться, тоже не очень, они ее товарищи, а Игоря она совсем не знает. На самом деле только кажется, что они давно знакомы. Странное, обманчивое ощущение не отпускает, но ведь она знает, что это обман. – А что в… – Ника поколебалась, говорить ему «ты» или «вы», сказала в обход: – Как называются фильмы? Игорь услышал неуверенность в ее голосе и правильно его понял. – Давайте на самом деле все будем на «ты». Я не намного вас старше. Вы наверняка в одиннадцатом? |