Онлайн книга «Ласточка»
|
– Перешли, – ответила за всех Ника. – У меня два фильма полнометражных и еще есть короткометражки. – Здесь снимал, в Рашке? – как можно небрежнее спросил Кирилл, словно напрочь забыв о мужском братстве. – Сорри… в России? Ника поняла, что такого превосходства их нового знакомого мальчик уже выдержать не мог. – Он на английский сбивается, – пояснила Ника. – На родной. – Да, конечно. В России и про Россию, – посмеиваясь, ответил ему Игорь. – Патриотизм – последнее прибежище негодяя! – тут же отреагировал Кирилл. – Пашок, подключайся! – кивнула Ника. – Твоя тема. Кстати, кто это сказал, Кирюша? – Сэмюэл Джонсон! – А кто это? – засмеялась Ника. – Ты не знаешь, кто такой Сэмюэл Джонсон? Ты не знаешь?! Да что ты тогда вообще знаешь! О, боги! Вы видите? Оу, ноу… Она не знает столпов… – Кирилл немного запнулся. – Ну, давай, давай, говори… Столпов чего? – подзадорила его Ника. – Чего… того! Человечества! Она не знает Сэмюэла Джонсона! А что ты тогда знаешь, патриотка? – Это деятель английского Просвещения, – невозмутимо объяснил Игорь. – Менее известный, чем, скажем, Гоббс или Локк, я уже не говорю о французах. – Вольтер! Дидро! – встрял, очень довольный, что тоже может что-то сказать умное, Паша. – Ну да. А Джонсон составил толковый словарь английского языка, – продолжил Игорь. – Как раз вот по этой спорной благоглупости насчет патриотизма и известен. Эту фразу часто повторяют либералы. – Я не по-онял… – Кирилл, старательно раздувая ноздри, посмотрел прямо в лицо Игорю. – Мы что, сейчас будем драться на тему политики? – А есть о чем драться? – иронически поднял брови Игорь. – Давай подеремся. В каком составе? Хотя мне детей бить неловко. – Эй, мальчики, да вы что в самом деле! – воскликнула Ника. – Тем более что Паша – квазипатриот, правда, Паш? За царя, за Родину, как положено. А вот Кирилл вовсе не либерал, он нейтральный человек, да, Кирюш? И драться ни с кем не будет. – Это мы еще посмотрим… – пробурчал Кирилл, стараясь не сталкиваться с Никой взглядом. – Мне либералы вообще-то ближе… У них взгляды шире… Не такие зашоренные, как у вас… Они свободные… За свободу… А вы в тюрьме народов живете… – Слушай, ты в одну кучу все не вали! – засмеялся Игорь. – Ты начитанный парень, это понятно. Но тюрьма народов была вообще-то в царское время. – Нет, в СССР! – упрямо ответил Кирилл. – И сейчас тоже… Надо вообще всех отпустить. Чтобы у всех были свои страны. У казахов… – У казахов, – засмеялась Ника, – Кирюша, и так своя страна! Казахстан называется! – Ну, значит, кого там мы насильно держим… У татар должна быть своя страна! Вот! И у башкир! – Так их республики внутри России находятся! – Ну и что? Отдать им выход к морю. Все равно это все Россия захватила пять веков назад… Игорь с любопытством слушал Кирилла. – Ну и отдадим, а дальше что? – Нет, сначала надо все отдать, – не успокаивался Кирилл. – Все, что Россия завоевала… И Курилы, и Дальний Восток… – У кого мы Дальний Восток завоевали, ты что? – попыталась урезонить его Ника. – У кого… У местных! Кто там жил, у того и завоевали! У… поморов! У китайцев… – Так, интересно… – Вот, – Кирилл, радуясь, что его слушают, продолжил, – а когда все отдадим, то надо, чтобы свобода как в Америке была – настоящая, а не показная. Чтобы можно было президента ругать, чтобы выборы свободные, чтобы вообще… оружие продавалось свободно… чтобы все было, как человек хочет. – И браки однополые официально разрешить? – А что такого? У каждого свое мнение! – уверенно ответил Кирилл и достал сигареты. – Кто-то хочет жениться на мужчине, кто-то – на своей собачке или на бутерброде… – вставила Ника. – Конечно. И никто ему не должен мешать! Вот это свобода, а не то, что у нас сейчас! – Кирилл закурил тонкие дамские сигареты. – Я не переношу дым, Кирилл, – поморщилась Ника. – И здесь в клубе у Олега не курят. Кирилл иронически вздернул брови. – Я свободный человек. – Свобода одного заканчивается там, где начинается свобода другого… – пробурчал Паша. – У меня аллергия на дым… – Да вы чё? – взвился подросток. – Все на меня? Сговорились? Да пожалуйста! – Он резко затоптал сигарету. – Я вообще курю только когда… когда… – он подумал, – когда выпью! Ника засмеялась. – У тебя сколько процентов русской крови? – спросил Игорь. – А что? – прищурился Кирилл. – Сто! – Нет, – покачала головой Ника. – Не может быть. Какая еще кровь есть? – Даже если у меня и были другие родственники – еврейские, украинские, молдавские… Ну были, и что? Я их не помню! У меня генерал царский был в роду, Петрищин… Вот, он изнасиловал татарку, в походе… поэтому татарская кровь есть… Ника только покачала головой: – Что ты несешь? Не стыдно тебе? Игорь, пряча улыбку, спросил: – Это в чем-то проявляется? – Я блюда люблю татарские… – не очень уверенно ответил Кирилл. – Этот… как его… кыстыбай… Лепешка… В ресторане всегда беру… Так, ладно! Какая разница, кто я? Просто я свободен по сути своей. Я ни к кому не примыкаю. Я никого не защищаю. Я делаю так, чтобы мне было удобно. Ты что… – Кирилл с ужасом посмотрел, как Ника положила очищенные корешки в закипающую воду, – ты что, это все варить собралась? – Он показал на кучу корешков и мелко порезанных листьев. – Да, конечно, будет похлебка. – Не-е, я – пас. – Похлебка и по два сухаря, – сказала Ника. – Сухарей больше нет… – с некоторой паузой ответил Кирилл. – В смысле? – вместе вскинулись Ника и Паша. – То есть как – нет? – Я их съел. – Как? – не могла поверить Ника. – Есть хотел. И съел. Пока ты ходила за этим дерьмом. – Кирилл показал на кучку зелени. – Что ты ухмыляешься? – перекинулся он на Пашу. – Твои сухари, что ли, были? – Ну и не твои, – проговорил Игорь. – Кто первый встал, того и тапки! Ясно? Вот это свобода! А вообще жизнь – борьба за существование. Если ты не съешь, съедят тебя. Что тут непонятного? Ладно, вот… Я пошутил… – Кирилл полез в свой рюкзак, достал открытую пачку сухарей. – Я два только съел. С половиной. – Трудная ситуация, – улыбнулся Игорь. – Мы, получается, трое против Кирилла. Как быть? – Не говорить больше про политику, – предложила Ника. – Мальчики иногда так сцепятся… А потом все равно дружат. Им их политическая позиция не мешает. |