Онлайн книга «Искушение гувернантки»
— Теперь дядя Этьен все испортит, — с сожалением вздохнула маленькая Паулина. — У меня всегда болит вот здесь, — она показала на животик, — когда он появляется. Арлетта прекрасно понимала, что имеет в виду ребенок. Сегодня она чувствовала себя не лучше. Есть совсем не хотелось. Одетая в самое строгое и некрасивое, по ее мнению, платье, с тщательно заколотыми волосами, Арлетта медленно шла в сторону гостиной. Спустившись вниз, она с облегчением узнала, что герцог уже позавтракал. На завтрак подавали горячие круассаны. Испеченные из самой лучшей муки в местной пекарне, они были восхитительны. Дэвид ел с большим аппетитом. Он намазывал булочки желтоватым сливочным маслом, источавшим тонкий аромат свежих сливок, и густо поливал их янтарным медом. Арлетта подумала, что детям лучше есть на завтрак яйца или что-то в этом роде. Она считала, что хлеб с утра вреден. Арлетта знала, что это предложение было бы поднято на смех самим герцогом, и не только потому, что речь шла об ее английских привычках. Молоко, мука, мед — все, что подавали к столу, было самым свежим. Дети закончили трапезу. Только они поднялись из-за стола, чтобы отправиться в классную комнату, как в дверях появился камердинер герцога. — Монсеньор герцог ждет вас, мадемуазель! Это прозвучало, как приговор. Арлетта шла в кабинет герцога, который находился возле библиотеки. Ей казалось, что она идет на эшафот. Она словно слышала тревожную дробь барабанов. Ее ощущения мало отличались от чувств, приговоренных к смерти, узников. В кабинет она еще ни разу не заглядывала. Однажды ей захотелось посмотреть, но дети буквально оттащили ее в сторону. — Не надо! Это комната дяди Этьена! — испуганно прошептали они. Камердинер открыл дверь, и Арлетта оказалась в кабинете. Она сразу же увидела герцога. Он стоял к ней спиной и глядел в окно на живописный сад. Его атлетически сложенная фигура темным силуэтом вырисовывалась на фоне яркого прямоугольника окна. Арлетта успела отметить, как изысканно он одет. «Наверное, он одевается на Сэвил-роу», — решила Арлетта. Когда-то давно ее отец шутливо заметил, что английские леди заказывают платья только в Париже, а самые модные французские джентльмены одеваются исключительно на Сэвил-роу. Арлетта чувствовала, что герцог отлично знает, что она уже здесь. Поскольку он продолжал смотреть в окно, она решилась прервать затянувшееся молчание. — Вы посылали за мной, монсеньор? — чистым и ясным голосом произнесла Арлетта. Герцог повернулся, удивленный тем, что она осмелилась заговорить первой. Он медленно изучал ее с головы до ног. Казалось, он все еще не верил, что она действительно та, за кого себя выдает, и пытался найти подтверждение своим подозрениям. Арлетта держалась очень прямо. С высоко поднятой головой она подошла поближе к герцогу и сделала небольшой, но изящный реверанс. — Я только что собиралась приступить к уроку, монсеньор. Обычно мы начинаем сразу после завтрака и заканчиваем в полдень. — Уроку английского? — Да, монсеньор. Это причина моего пребывания здесь. — Это мне понятно, — сказал герцог. — Но вчера ночью вы вели себя в моем замке, как дома! Уловив в его голосе обвиняющие нотки, Арлетта попыталась оправдаться: — Монсеньор, я не собиралась «вести себя, как дома»! Ваша прекрасная бальная зала перенесла меня в прошлое, и я увидела замок таким, каким он был во времена Людовика XIV. Она старалась говорить уверенно, но помимо ее воли голос слегка дрожал, а в больших голубых глазах стоял испуг. Герцог отрывисто произнес: — Можете сесть, мисс Тернер. — Благодарю вас, — ответила Арлетта и с облегчением опустилась на стул, который был великолепным образцом мебели середины восемнадцатого века. Ее колени подгибались от страха, и ей совсем не хотелось, чтобы герцог это заметил. Арлетта вспомнила, как отец повторял ей, что никогда и ни при каких обстоятельствах не нужно никого бояться, даже если перед тобой сам король. Эта мысль придала ей силы и уверенности. — А теперь, мисс Тернер, я весь внимание. Я жду ваших объяснений. Как мог дух моих предков унести вас в такие фантазии, которые в моем понимании недоступны прозаичным англичанкам? В его тоне сквозил неприкрытый сарказм, и Арлетта почувствовала себя уязвленной: — Даже англичанки, монсеньор, имеют воображение. Ваш замок показался мне невероятно красивым, и в то же время загадочным. — Вы не боитесь замка и его обитателей? — спросил герцог. — На первую часть вопроса я отвечу: нет, монсеньор! Насчет второй я еще не знаю. Уголки его губ слегка дрогнули. — Леди Лэнгли дала мне исчерпывающую характеристику ваших качеств и вашего поведения. Как вы объясните полное несоответствие вчерашнего поступка этим рекомендациям? — Я уже принесла свои извинения, монсеньор, — холодно ответила Арлетта. — Я не ожидала, что меня кто-нибудь увидит в этот час в пустынной части замка. Герцог молчал. — Я спустилась в библиотеку за книгой. Заглянув в бальную залу, я только хотела ощутить ее атмосферу и немного поиграть на фортепиано. Мой танец был импровизированным и совершенно случайным! — Если с вами происходят подобные случайности, мисс Тернер, если вас так легко уносит воображение, не считаете ли вы эти качества опасными для гувернантки? Арлетте показалось, что он над ней смеется. — Не думаю, монсеньор, что для гувернантки так уж плохо иметь воображение. Напротив, это качество помогает формировать умы ее подопечных! — И вы именно этим занимаетесь? — насмешливо спросил герцог. — Я пытаюсь, и нахожу в них живой отклик, — ответила Арлетта. — У детей всегда есть воображение, которое становится все более бедным по мере того, как они вступают в мир взрослых. Она сказала это намеренно, зная, что герцог использовал детское воображение, чтобы запугать Дэвида и Паулину и заставить их отказаться от поездки в Англию. — Я понимаю, что вы имеете в виду, мисс Тернер, — заметил герцог, — по-моему, вы меня критикуете! Арлетта не ожидала, что герцог окажется таким проницательным. — Я не имела в виду ничего подобного, монсеньор. Но я уверена, вы уже поняли, что Дэвид очень способный, но ранимый и тонко чувствующий мальчик. Он привык к одиночеству, возможно, это следствие его жизни в замке, а может быть, того, что ему не с кем общаться. Наблюдая за реакцией герцога, Арлетта поняла, что ее речь имела успех, и продолжила: — Воображение — прекрасная вещь! Оно нас ведет и вдохновляет, но может превратиться в опасное и пугающее оружие. |