Онлайн книга «Тонкий расчет»
– Ну же, дорогая, не стоит верить сплетням. Я пригласил Оливера к нам на ужин в пятницу. Пятничный вечер прошел блестяще. Оливер был неотразим, и Джан, сама того не желая, почувствовала, как ее тянет к нему. Сенатор ни на минуту не оставлял их одних и незаметно направлял беседу, задавая вопросы, которые помогли бы выставить Оливера в лучшем свете. На прощание Джан пригласила Рассела на вечеринку в следующую субботу, и тот с радостью согласился. С того вечера молодые люди начали встречаться. * * * – Они скоро поженятся, – предсказал Тодд Питеру. – Пора запускать в ход избирательную кампанию Оливера. Рассела срочно пригласили в офис сенатора. – Я хочу кое-что узнать, – начал Дэвис. – Как вы смотрите на то, чтобы стать губернатором Кентукки? Оливер от неожиданности потерял дар речи. – Я… я об этом не думал, – пролепетал он наконец. – Зато мы с Питером все обдумали. Выборы назначены на следующий год. Времени вполне достаточно, чтобы все организовать и дать людям получше вас узнать. С такой поддержкой, как наша, вы просто не имеете права проиграть. Оливер прекрасно понимал, какая удача выпала на его долю. Именно такие люди, как сенатор, правят бал и делают политику в этой стране и обладают достаточной властью, чтобы создать миф, идеальный имидж идеального патриота или уничтожить всякого, кто встанет на их пути. – Вам придется целиком посвятить себя делу и работать день и ночь, – предупредил сенатор. – Я готов. – У меня далеко идущие планы на тебя, сынок. Насколько мне представляется, это всего лишь первый шаг. Прослужишь один-два срока губернатором, и, обещаю, мы сумеем протолкнуть тебя в Белый дом. Оливер судорожно сглотнул. – Вы… вы это серьезно? – В подобных вещах шутки неуместны. Не стоит лишний раз напоминать, что в наш век телевидения возможно все. У тебя есть то, что нельзя купить за деньги, – харизма. Неотразимое обаяние. Ты принимаешь в людях живое участие, искренне сочувствуешь их бедам, и каждый видит это. Такими качествами обладал и покойный Джек Кеннеди. – Просто не знаю, что и сказать, Тодд. – Не нужно ничего говорить. Завтра я должен лететь в Вашингтон, а когда вернусь, начнется настоящая работенка. Верный своему слову, сенатор Дэвис сделал все, чтобы раскрутить избирательную кампанию. Штат буквально наводнили плакаты и постеры с портретами Оливера. Он появлялся на телевидении, митингах, собраниях, политических семинарах. У Питера всегда были наготове собственные, нигде не публикующиеся результаты общественного опроса, показывающие, что популярность Оливера увеличивается с каждым днем. – Мы получили еще пять процентов, – сообщал Тейгер сенатору. – Всего на десять процентов отстаем от губернатора, а времени у нас хоть отбавляй. Еще несколько недель, и они пойдут голова в голову. – Оливер должен выиграть, – кивнул сенатор. – Во что бы то ни стало. Подождав, пока дочь спустится к завтраку, сенатор осторожно поинтересовался: – Ну как, наш мальчик еще не сделал предложения? – Пока нет, – улыбнулась Джан, – все ходит вокруг да около. – Пожалуй, не стоит слишком затягивать. Не держи его в напряжении – я хочу, чтобы вы поженились, прежде чем он станет губернатором. В глазах избирателей женатый кандидат всегда выглядит надежнее. Это еще один дополнительный фактор успеха. Джан обошла стол и нежно прижалась к отцу. – Как хорошо, что ты познакомил нас! Я просто без ума от него! – Дорогая, самое главное для меня – твое счастье, – просиял сенатор. Все шло как по маслу. На следующий вечер, приехав домой, Дэвис обнаружил заплаканную дочь, лихорадочно бросавшую вещи в чемодан. – Что случилось, беби? – встревожился отец. – Я немедленно уезжаю отсюда, и чем скорее, тем лучше. И больше никогда в жизни не желаю видеть твоего Оливера! – Погоди! Придержи коней! О чем это ты? – О твоем любимчике, – с горечью бросила Джан. – Прошлую ночь он провел в мотеле с моей лучшей подругой. Эта дрянь едва дождалась утра, чтобы позвонить и расписать во всех подробностях, какой он великолепный любовник! Потрясенный сенатор не находил слов. – А может, она из зависти… – Нет. Я звонила Оливеру. У него не хватило смелости соврать. Больше мне здесь нечего делать. Я лечу в Париж. – Ты уверена, что правильно… – Абсолютно. На следующий день Джан покинула страну. Сенатор немедленно послал за Оливером. – Ты разочаровал меня, сынок. Не ожидал от тебя такого. Оливер тяжело вздохнул. – Мне очень жаль, Тодд, – растерянно бормотал он, – но сами понимаете, как… как это бывает. Немного выпил, девчонка сама вешалась на меня… какой мужчина откажется от того, что само в руки плывет? – Верно, – сочувственно кивнул Дэвис. – В жизни всякое случается. Оливер облегченно заулыбался. – Клянусь, сенатор, такого больше не повторится. Поверьте… – Поздно, парень. А жаль. Из тебя получился бы губернатор что надо. Кровь отхлынула от лица Рассела. – О чем вы, Тодд? – Сам посуди, Оливер, как бы это выглядело, если бы я продолжал поддерживать тебя? Подумай о чувствах Джан… – Но какое отношение имеют выборы к Джан? Одно другого не… – Я всем расписывал, какая это удача, что будущий губернатор станет еще и моим зятем. Но поскольку между вами все кончено… что ж, придется подумать о новых планах. – Да образумьтесь, Тодд! Не можете же вы… Улыбка сенатора каким-то образом стала напоминать оскал. – Никогда не смей указывать мне, что делать, Оливер. Я тебя создал, я и уничтожу! – Оскал как по волшебству вновь превратился в улыбку. – Но пойми меня правильно, никакой неприязни, никаких обид с моей стороны. Прощай. И желаю всего хорошего. – Понимаю, – немного помолчав, выдавил Оливер и поднялся. – Я… я очень сожалею. – И я тоже, Оливер. Даже не представляешь как. Едва за Оливером закрылась дверь, сенатор вызвал Тейгера. – Мы сворачиваем кампанию. – Сворачиваем? Но почему? Мы на коне. Дело в шляпе. Последний опрос… – Не суетись, Питер. Делай, как тебе велено. Отмени все выступления Оливера. Считай, что он сошел с круга. Еще две недели спустя рейтинг Рассела начал неуклонно снижаться. Плакаты постепенно исчезли, на радио и телевидении словно забыли о существовании Оливера. |