Онлайн книга «Лекарство от меланхолии (сборник)»
|
– Ты и сама видишь – они изменились! Лук не лук, морковка не морковка. Попробуй: вкус тот же и не тот. Понюхай: и пахнет не так, как прежде. – Битеринга обуял страх, сердце колотилось. Он впился пальцами в рыхлую почву. – Кора, что же это? Что же это делается? Нельзя нам тут оставаться. – Он бегал по саду, ощупывал каждое дерево. – Смотри, розы! Розы… они стали зеленые! И все стояли и смотрели на зеленые розы. А через два дня Дэн прибежал с криком: – Идите поглядите на корову! Я доил ее и увидел. Идите скорей! И вот они стоят в хлеву и смотрят на свою единственную корову. У нее растет третий рог. А лужайка перед домом понемногу, незаметно окрашивалась в цвет весенних фиалок. Семена привезены были с Земли, но трава росла нежно-лиловая. – Нельзя нам тут оставаться, – сказал Битеринг. – Мы начнем есть эту дрянь с огорода и сами превратимся невесть во что. Я этого не допущу. Только одно и остается – сжечь эти овощи! – Они же не ядовитые. – Нет, ядовитые. Очень тонкая отрава. Капелька яда, самая капелька. Нельзя это есть. – Он в отчаянии оглядел свое жилище. – Дом – и тот отравлен. Ветер что-то такое с ним сделал. Воздух сжигает его. Туман по ночам разъедает. Доски все перекосились. Человеческие дома такие не бывают. – Тебе просто мерещится! Он надел пиджак, повязал галстук. – Пойду в город. Надо скорей что-то предпринять. Сейчас вернусь. – Гарри, постой! – крикнула вдогонку жена. Но его уже и след простыл. В городе на крыльце бакалейной лавки уютно сидели в тени мужчины, сложив руки на коленях; неторопливо текла беседа. Будь у Битеринга револьвер, он бы выстрелил в воздух. «Что вы делаете, дурачье! – думал он. – Рассиживаетесь тут как ни в чем не бывало. Вы же слышали – мы застряли на Марсе, нам отсюда не выбраться. Очнитесь, делайте что-нибудь! Неужели вам не страшно? Неужели не страшно? Как вы станете жить дальше?» – Здорово, Гарри! – сказали ему. – Послушайте, – начал Битеринг, – вы слышали вчера новость? Или, может, не слыхали? Люди закивали, засмеялись: – Конечно, Гарри! Как не слыхать! – И что вы собираетесь делать? – Делать, Гарри? А что ж тут поделаешь? – Надо строить ракету, вот что! – Ракету? Вернуться на Землю и опять вариться в этом котле? Брось, Гарри! – Да неужели же вы не хотите на Землю? Видали, как зацвел персик? А лук, а трава? – Вроде видали, Гарри. Ну и что? – сказал кто-то. – И не напугались? – Да не сказать, чтоб очень напугались. – Дурачье! – Ну что ты, Гарри! Битеринг чуть не заплакал. – Вы должны мне помочь. Если мы тут останемся, неизвестно, во что мы превратимся. Это все воздух. Вы разве не чувствуете? Что-то такое в воздухе. Может, какой-то марсианский вирус, или семена какие-то, или пыльца. Послушайте меня! Все не сводили с него глаз. – Сэм, – сказал он. – Да, Гарри? – отозвался один из сидевших на крыльце. – Поможешь мне строить ракету? – Вот что, Гарри. У меня есть куча всякого металла и кое-какие чертежи. Если хочешь строить ракету в моей мастерской, милости просим. За металл я с тебя возьму пятьсот долларов. Если будешь работать один, пожалуй, лет за тридцать построишь отличную ракету. Все засмеялись. – Не смейтесь! Сэм добродушно смотрел на Битеринга. – Сэм, – вдруг сказал тот, – у тебя глаза… – Чем плохие глаза? – Ведь они у тебя были серые? – Право, не помню, Гарри. – У тебя глаза были серые, ведь верно? – А почему ты спрашиваешь? – Потому что они у тебя стали какие-то желтые. – Вот как? – равнодушно сказал Сэм. – А сам ты стал какой-то высокий и тонкий. – Может, оно и так. – Сэм, это нехорошо, что у тебя глаза стали желтые. – А у тебя, по-твоему, какие? – У меня? Голубые, конечно. – Держи, Гарри. – Сэм протянул ему карманное зеркальце. – Погляди-ка на себя. Битеринг нерешительно взял зеркальце и посмотрелся. В глубине его голубых глаз притаились чуть заметные золотые искорки. Минуту было тихо. – Эх ты, – сказал Сэм. – Разбил мое зеркальце! * * * Гарри Битеринг расположился в мастерской Сэма и начал строить ракету. Люди стояли в дверях мастерской, негромко переговаривались, посмеивались. Изредка помогали Битерингу поднять что-нибудь тяжелое. А больше стояли просто так и смотрели на него, и в глазах у них разгорались желтые искорки. – Пора ужинать, Гарри, – напомнили они. Пришла жена и принесла в корзинке ужин. – Не стану я это есть, – сказал он. – Теперь я буду есть только то, что хранится у нас в холодильнике. Что мы привезли с Земли. А что тут в саду и в огороде выросло – это не для меня. Жена стояла и смотрела на него. – Не сможешь ты построить ракету. – Когда мне было двадцать, я работал на заводе. С металлом я обращаться умею. Дай только начать, тогда и другие мне помогут, – говорил он, разворачивая чертежи, на жену он не смотрел. – Гарри, Гарри, – беспомощно повторяла она. – Мы должны вырваться, Кора. Нельзя нам тут оставаться! * * * По ночам под луной, в пустынном море трав, где уже двенадцать тысяч лет, точно забытые шахматы, белели марсианские города, дул и дул неотступный ветер. И дом Битеринга в поселке землян сотрясала дрожь неуловимых перемен. Лежа в постели, Битеринг чувствовал, как внутри шевелится каждая косточка, и плавится, точно золото в тигле, и меняет форму. Рядом лежала жена, смуглая от долгих солнечных дней. Вот она спит, смуглая и золотоглазая, солнце опалило ее чуть не дочерна, и дети спят в своих постелях, точно отлитые из металла, и тоскливый ветер, ветер перемен, воет в саду, в ветвях бывших персиковых деревьев и в лиловой траве, и стряхивает лепестки зеленых роз. Страх ничем не уймешь. Он берет за горло, сжимает сердце. Холодный пот проступает на лбу, на дрожащих ладонях. На востоке взошла зеленая звезда. Незнакомое слово слетело с губ Битеринга. – Йоррт, – повторил он. – Йоррт. Марсианское слово. Но он ведь не знает языка марсиан! |