Книга Огненный крест. Книга 1. Священный союз, страница 127 – Диана Гэблдон

– Он сказал, если охотник убивает серого гуся, то нельзя уходить сразу. Серые гуси образовывают пару на всю жизнь, и если убить одного, второй будет оплакивать его до самой смерти. Если подождать немного, тот, второй, прилетит, и его тоже надо убить.

Глаза у нее были темными, и пламя свечи плясало в их глубине синими искрами.

– Вот я и подумала: вдруг так со всеми гусями? Не только серыми?

Роджер откашлялся. Ему хотелось успокоить ее – но не горькой ложью.

– Не знаю. Ты боишься, что у убитых тобой птиц остались пары?

Она плотно поджала губы.

– Не боюсь. Просто не могу выбросить эти мысли из головы. Что они летают там… одни. Ты уехал, а я все думала… ну, то есть я знала, что с тобой все будет хорошо… в этот раз, зато потом, в другой раз, ты можешь и не вернуться… А, ладно, забудь. Глупости.

Она хотела пройти мимо него в глубь комнаты, но Роджер поймал ее и крепко обнял, не давая увидеть своего лица.

В обычной жизни он Брианне ни к чему – он не умеет ни косить сено, ни пахать, ни охотиться. Если надо, она сделает все сама… или найдет себе другого мужчину. Вот только этим разговором о диких гусях она намекала: он нужен ей, и она будет его оплакивать. Может быть, всю жизнь. И в теперешнем его настроении это был самый ценный подарок.

– Знаешь, – тихо сказал он ей в волосы, – когда я был ребенком, соседи держали гусей. Таких здоровенных белых тварей. Целых шесть штук; они сбились в настоящую банду и запугали всю улицу.

– И тебя тоже?

Дыхание Брианны ласково пощекотало ключицу.

– Еще как. Только мы начинали играть, как они выскакивали, орали во все горло, клевали нас, били крыльями. Если я хотел выйти во двор, приходилось звать миссис Грэхем, чтобы та загнала этих тварей обратно в загон. А однажды утром приехал молочник. Они, как всегда, бросились на него, напугали лошадь, и та понесла. Прежде чем ее успели поймать, тележкой задавило двоих гусей. Прямо в лепешку смяло. Дети были в восторге.

Брианна не без удивления рассмеялась ему в плечо.

– И что было дальше?

– Миссис Грэхем их ощипала, и всю неделю мы ели пироги с гусятиной, – невозмутимо ответил Роджер. – Вот что я знаю о гусях: они те еще сволочи, но на вкус – объедение.

Он наклонился за грязным пальто.

– Ладно. Пойдем, я помогу твоему отцу с делами, а потом посмотрю, как мой сын умеет ползать.

Я коснулась блестящей белой поверхности и на пробу потерла подушечки пальцев.

– Нет ничего жирнее гусиного сала, – одобрила и взяла большой черпак.

– Ага, корочка на выпечке получается просто загляденье, – согласилась миссис Баг. Стоя на цыпочках, она ревностно следила, как я разливаю топленый жир на два горшка: один для кухни, второй для хирургического кабинета.

– На Хогманай ^[56] мы испечем чудесный олений пирог. – Она мечтательно прищурилась. – А еще сделаем хаггис ^[57], и каллен-скинк ^[58], и кроуди ^[59] с кукурузной крошкой… а на сладкое большущий пирог с изюмом, джемом и топлеными сливками!

– Отлично, – пробормотала я, строя на гусиный жир собственные планы, вроде мази из дикой сарсапариллы для ожогов и ссадин, ментолового бальзама для заложенных носов и чего-нибудь успокаивающего и душистого для опрелостей… может, из лаванды и размельченных листьев бальзамина?

Я взглянула под ноги в поисках Джема: он научился ползать всего пару дней назад, но уже развивал невероятную скорость, особенно когда его никто не видел. Однако он смирно сидел в углу и грыз деревянную лошадку, которую Джейми вырезал ему в подарок.

Шотландские горцы, истинные католики, отмечали Рождество прежде всего как религиозный праздник. Священника у нас не было, и потому сегодняшний день прошел как обычное воскресенье, разве что мы накрыли более обильный стол и обменялись небольшими подарками. Мне от Джейми достался деревянный черпак с резной ручкой (которым я, собственно, и орудовала); я же одарила его новой рубашкой с пышным кружевным воротником для торжественных случаев, а то старую он износил до дыр.

Мы с миссис Баг, Брианной, Марсали и Лиззи предусмотрительно наварили целую гору ирисок, которую рассовали всем детям, что только попались на глаза. Пусть для зубов вредно, зато на какое-то время рты посклеивались (даже неугомонный Жермен только изредка побулькивал) и мы смогли насладиться тихим вечером.

А вот Хогманай – совсем другое дело. Бог знает, из каких языческих глубин идут корни этого праздника; главное, заранее запастись целебными средствами, пока Джейми решает, достаточно ли созрел виски.

Я разлила почти весь жир, только на самом дне котла плескался темный бульон с клочками кожицы и волокнами мяса. Миссис Баг уже присматривалась к нему, обдумывая рецепт подливы.

– Пополам, – строго сказала я, протягивая руку к большой бутыли.

Миссис Баг пожала круглыми плечами и спросила, глядя, как я укрываю горлышко платком:

– А что вы с ним будете делать? Гусиный жир – понятно, он для мазей. Бульон, конечно, тоже полезен при лихорадке, но вы же знаете, он быстро скисает. – Она выразительно приподняла бровь: вдруг я не знаю? – Через день-другой весь пойдет плесенью.

– Вот и славно, – ответила я, переливая жидкость в бутылку. – Я как раз заложила новую партию хлеба. Заодно проверю, как плесень растет на бульоне.

Ее очень пугало, как бы моя страсть к гнилым продуктам не перекинулась на кухню. Миссис Баг опасливо покосилась в сторону кладовой и смерила меня подозрительным взглядом.

Я отвернулась, чтобы спрятать улыбку, и заметила котенка Адсо, который стоял на задних лапках, когтями царапая столешницу и увлеченно наблюдая за черпаком.

– О, ты тоже хочешь?

Я достала блюдце и до краев наполнила его густым бульоном с кусочками мяса и белыми шариками жира.

– Это из моей половины, – предупредила я миссис Баг.

Та решительно затрясла головой.

– Ни в коем случае, миссис Фрейзер. Парнишка за последние два дня поймал с полдюжины мышей. – Она нежно улыбнулась котенку, который пулей соскочил с лавки и жадно начал лакать бульон. – Уж поверьте, этот красавец на моей кухне получит все, чего только пожелает.

– Правда? Отлично! Может, он и у меня в хирургическом кабинете поохотится?

Нас атаковали полчища мышей: холода загнали их в дом, и теперь они бегали под полами, ночью, а порой и днем, выскакивая из открытого шкафа или щели в стене, отчего сердце замирало в груди, а тарелки под аккомпанемент испуганного визга летели на пол.