Книга Послание в бутылке, страница 53 – Николас Спаркс

Она улыбнулась.

– Хороший город, правда? Понятно, что это не побережье, но в нем тоже есть своя прелесть. К тому же у большого города много преимуществ. Ты можешь сходишь на симфонический концерт, в музей, можно просто погулять в парке. Здесь каждый найдет себе занятие по душе – у нас есть даже яхтенный клуб.

– Теперь я понимаю, почему тебе здесь нравится, – сказал он.

Тереза как-то уж слишком расхваливала Бостон, и Гаррету это не понравилось.

– Кевин тоже любит Бостон.

Он сменил тему:

– Ты сказала, он уехал в спортивный лагерь?

Тереза кивнула:

– Да. Он хочет попасть в лучшую команду в своей возрастной категории. Не знаю, получится ли у него, но он считает, что у него неплохие шансы. В прошлом году он дошел до финала среди одиннадцатилетних.

– Наверное, он хороший игрок.

Тереза кивнула. Сдвинув тарелки в сторону, она пересела ближе к Гаррету.

– Нам не обязательно говорить только о Кевине, – мягко сказала она. – Мы можем поговорить и о других вещах.

– Например?

Она поцеловала его в шею.

– Например, о том, чем бы мне хотелось с тобой заняться, когда ты находишься в полном моем распоряжении.

– Ты хочешь только поговорить об этом?

– Конечно, не только, – прошептала она. – Разве в такие минуты говорят?

На следующий день Тереза снова повела Гаррета на экскурсию по Бостону и показала ему итальянские кварталы в северной части города. Они бродили по узким извилистым улочкам, потом зашли в кафе и заказали кофе и вафельные трубочки.

Гаррет знал, что Тереза ведет колонку в газете, но плохо представлял, в чем именно заключается ее работа. Когда они снова вышли на улицу, он спросил:

– А тебе обязательно ходить каждый день на работу? Разве ты не можешь писать свои статьи дома?

– Нет, это совершенно исключено.

– Почему?

– Во-первых, это оговорено в моем контракте. А во-вторых, я не только сижу за компьютером. Мне приходится брать интервью, иногда даже ездить в командировки. Если я пишу статью на медицинскую тему или о психологии, я предварительно изучаю огромное количество материала. На работе я имею доступ к тем ресурсам, которые дома мне недоступны. И потом, на работе меня всегда можно найти. Читателям небезразличны темы, которые я затрагиваю, и в течение всего дня мне звонят. Если бы я работала дома, меня бы замучили звонками и звонили бы даже вечером, а вечер для меня – святое. Это время принадлежит только Кевину.

– А сейчас тебе домой не звонят?

– Бывает, конечно, но в телефонном справочнике не указан мой домашний номер, поэтому такое случается редко.

– А сумасшедшие тебе не звонят?

Она кивнула.

– Это беда всех журналистов. Огромное количество людей звонят и требуют, чтобы мы напечатали их историю. Например, мне звонят и просят освободить из тюрьмы несправедливо осужденных или жалуются на плохую работу коммунальных служб – в частности, на нерегулярный вывоз мусора. Сообщают об уличных преступлениях. Короче, обо всем на свете.

– Ты же пишешь о воспитании детей.

– Да.

– Тогда почему они звонят тебе? Почему не обращаются в соответствующие органы?

Она пожала плечами.

– Туда они тоже обращаются, но если на их сигналы не реагируют, они звонят мне. Как правило, такие звонки начинаются словами: «Никто не хочет меня выслушать, вы – моя последняя надежда». Они считают, что я могу разрешить любые их проблемы.

– Почему?

– Потому что тех, кто ведет собственную рубрику, читатели не воспринимают как абстрактных журналистов. Люди каждый день читают мою колонку, и постепенно у них складывается впечатление, будто я их хорошая знакомая. А что делают люди, когда у них возникают проблемы? Они обращаются за помощью к хорошим знакомым.

– Наверное, из-за этого ты часто оказываешься в сложном положении.

Она пожала плечами.

– Бывает и такое, но я стараюсь не думать об этом. И потом, в моей работе есть и хорошие стороны: я делюсь с читателями полезной информацией, в простой, доступной форме рассказываю о последних достижениях медицины, а иногда просто пишу что-нибудь для поднятия настроения.

Гаррет остановился возле уличного лотка с фруктами, купил два яблока и отдал одно Терезе.

– И какая же из твоих статей вызвала наибольший отклик читателей? – спросил он.

Тереза запнулась.

Наибольший отклик? Я написала статью о письме, найденном в бутылке, и получила две сотни писем.

Она встряхнулась.

– О-о… ну, я получаю много писем, когда пишу о воспитании детей-инвалидов, – сказала она наконец.

– Наверное, это должно доставлять моральное удовлетворение, – сказал он.

– Да.

Прежде чем откусить от яблока, Гаррет спросил:

– А ты смогла бы сохранить за собой эту колонку, если бы перешла работать в другую газету?

Она обдумала вопрос.

– Это было бы очень непросто, тем более что моя газета входит в синдикат. Я пока начинающий журналист и только начинаю зарабатывать себе имя, поэтому «Бостон таймс» для меня – солидная база. А почему ты спросил?

– Просто так, – тихо ответил он.

На следующее утро Тереза ушла на работу, но вернулась домой раньше обычного, вскоре после ленча. Они поехали в бостонский парк и пообедали на свежем воздухе. Дважды к ним подходили люди, которые узнали Терезу по фотографии в газете, из чего Гаррет сделал вывод, что она в городе довольно известная личность.

– Я и не знал, что ты – знаменитость, – заметил он.

– Никакая я не знаменитость. Просто в начале колонки помещена моя фотография.

– И часто тебя узнают?

– Не очень – может быть, несколько раз в неделю.

– Это часто, – сказал Гаррет, сильно удивленный неожиданным открытием.

Она покачала головой.

– Если бы я была действительно знаменитой, папарацци не давали бы мне шагу ступить. А я веду абсолютно нормальный образ жизни.

– Но все-таки это странно, когда к тебе подходят совершенно незнакомые люди.

– А по-моему, лестно. Обычно люди говорят мне что-нибудь приятное.

– В любом случае я рад, что ничего не знал о твоей популярности.

– Почему?

– Потому что тогда я не решился бы пригласить тебя на свидание.

Она взяла его за руку.

– Никогда не поверю, что ты можешь быть нерешительным.