Онлайн книга «Темная материя»
|
Там – никакого движения. Холодно, но не так, как могло бы быть в ясную, тихую погоду. Думаю, до смерти не замерзну. Но и заснуть едва ли удастся. Закрываю глаза, и тут меня осеняет. Случайный выбор. Как победить противника, наделенного способностью предугадывать все, любые твои шаги и действия? Неожиданностью. Предпринять действие совершенно произвольное. Незапланированное. Нечто, о чем раньше почти или совсем не думал. Может быть, ход будет неудачный и весь твой план рухнет, а игра будет проиграна. Но может быть, застав врага врасплох, ты получишь непредвиденное стратегическое преимущество. Если этот посыл верен, то как применить его на практике к нынешней ситуации? Как сделать что-то из ряда вон выходящее, что невозможно предугадать? * * * В какой-то момент я засыпаю. И просыпаюсь, дрожа от холода, в серо-белом мире. Ветра нет, снегопад прекратился, и за голыми деревьями видны кое-где кусочки городского профиля и верхушки самых высоких зданий, касающиеся низкого облачного неба. Белое, нетронутое поле. Солнце еще только встает. Мигают и гаснут уличные фонари. Я сажусь, с трудом разминая затекшее тело. Одежду слегка припорошило. Дыхание срывается с губ белыми перышками. Такого безмятежно-ясного и торжественно-величественного утра над Чикаго я еще не видел. Утра над городом, где пустые улицы приглушили все звуки. Где небо бело и земля бела, и на этом фоне четкими силуэтами вырисованы дома и деревья. Семь миллионов человек… Я представляю себе их. Кто-то еще лежит в постели, кто-то стоит у окна и, раздвинув шторы, смотрит на то, что оставила после себя снежная буря. Какая умиротворяющая картина! Поднимаюсь на ноги. Она есть у меня, одна безумная идея. Толчок ей дало кое-что, случившееся вечером в баре, перед самым появлением Джейсона. Сам бы я никогда ничего такого не придумал, и именно в этом ее ценность. Я иду через парк, держу курс на север, в сторону Логан-сквер. В направлении дома. Захожу в первый же дежурный магазин и покупаю одну-единственную сигару «Свишер свит» и мини-зажигалку BIC. У меня остается восемь долларов и двадцать один цент. * * * Бушлат сырой от снега. Я вешаю его на вешалку у входа и подхожу к стойке. Чем очаровывает это заведение, так это восхитительной атмосферой аутентичности. Впечатление такое, что оно было здесь всегда. Дух 1950-х идет не от виниловой обивки кабинок и стульев, не от развешанных по стенам фотографий постоянных, приходящих сюда десятилетиями клиентов. Мне кажется, он в запахе, остающемся неизменным из года в год. В запахе жареного бекона и варящегося кофе, а еще в неистребимых остатках того времени, когда на пути к столику приходилось идти через клубы сигаретного дыма. Не считая нескольких человек у стойки, замечаю двух копов в одной из кабинок, трех только что сменившихся медсестер и старика в черном костюме, скучающе вглядывающегося в чашку с кофе. Сажусь за стойку, поближе к пышущему жаром открытому грилю. Ко мне подходит пожилая официантка. Я знаю, что похож на бездомного бродягу-наркомана, но она и виду не подает, что со мной что-то не так, ничем свое мнение не выражает и просто принимает заказ с поистрепавшейся среднезападной любезностью. Как же хорошо в тепле, под крышей! Кости понемногу оттаивают. Эта ночная столовка находится всего лишь в восьми кварталах от моего дома, но я здесь впервые. Приносят кофе. Я обхватываю горячую керамическую кружку грязными пальцами и наслаждаюсь ее теплом. Арифметикой пришлось заняться заранее. Я могу позволить себе эту вот чашку кофе, яичницу из двух яиц и тост. Есть стараюсь медленно, растягиваю удовольствие, но унять голод не получается. Официантка, сжалившись, приносит еще один тост. Бесплатный. Добрая женщина. Учитывая, что сейчас случится, я чувствую себя еще паршивее. Проверяю время по раскладному мобильнику – такими пользуются драг-дилеры в кино, – купленному в другом мире, чтобы позвонить Дэниеле. Здесь по нему звонить нельзя – наверное, оплаченные минуты в мультивселенной не переносятся. 08:15. Джейсон-2, вероятно, ушел на работу минут двадцать назад, чтобы успеть на поезд и не опоздать на лекцию в половине десятого. А может, никуда он и не ушел. Может, заболел или остался дома по каким-то причинам, предвидеть которые я не мог. Тогда весь мой план идет под откос, но приближаться к дому, чтобы проверить, свалил он или нет, слишком рискованно. Выгребаю из кармана восемь долларов и двадцать один цент и кладу их на стойку. Этого едва хватает на оплату завтрака и постыдно скромные чаевые. Делаю последний глоток кофе. Опускаю пальцы в накладной карман клетчатой фланелевой рубашки и достаю сигару и зажигалку. Оглядываюсь. Посетителей заметно прибавилось. Два копа, сидевшие в кабинке, когда я пришел, ушли, но в дальнем уголке появился третий. Дрожащими пальцами я разрываю упаковку. Как и следует из названия, сигара попахивает сладким. Высечь огонек получается только с третьей попытки. Я подношу пламя к кончику сигары, втягиваю полный рот дыма и выпускаю струю в спину повара, ворочающего оладьи на решетке гриля. Секунд десять никто ничего не замечает. Потом сидящая рядом пожилая женщина в обсыпанном кошачьей шерстью пальто поворачивается и говорит: – Здесь это делать нельзя. И я отвечаю ей так, как мне и в голову не пришло бы ответить: – Но ведь лучше сигары после еды ничего и быть не может! Старушка смотрит на меня через зеркальные стекла очков. Смотрит как на сумасшедшего. Официантка, подошедшая с дымящимся кофейником, выглядит огорченной. Качая головой, она произносит укоризненно-материнским тоном: – Знаете, здесь не курят. – Но это так приятно! – возражаю я. – Мне позвать менеджера? Я затягиваюсь. Выдыхаю. |