Онлайн книга «Темная материя»
|
Нет. Что, если его услышит Джейсон-2? Если она не ответит сейчас, придется изобретать какой-то другой способ… – Алло? – слышу я наконец в трубке. – Дэниела. – Джейсон? Я слышу ее голос, и к глазам у меня подступают слезы. – Да, это я. – Откуда ты звонишь? Определитель показывает полицию Чикаго. Я думала, это какая-то благотворительная организация, поэтому не стала… – Послушай меня минутку. – Всё в порядке? – По дороге на работу кое-что случилось. Я все объясню, когда… – У тебя все нормально? – Да, но меня задержали. На другом конце становится так тихо, что я слышу голос ведущего радио «Эн-Пи-Ар». – Тебя арестовали? – спрашивает Дэниела наконец. – Да. – За что? – Мне нужно, чтобы ты внесла залог. – Господи! Что ты натворил? – Послушай, у меня нет сейчас времени на объяснения. Это вроде как мой единственный звонок. – Мне позвонить адвокату? – Нет. Просто приезжай поскорее сюда. Я в четырнадцатом полицейском участке. Это на… – Смотрю вопросительно на Хэммонда. – Норт-Калифорния-авеню, – подсказывает тот. – Слышишь? Норт-Калифорния-авеню. И захвати чековую книжку. Чарли уже пошел в школу? – Да. – Я хочу, чтобы ты забрала его и приехала за мной вместе с ним. Это очень… – Нет и нет. – Дэниела… – Я не стану брать сына, чтобы ехать с ним вытаскивать из тюрьмы его отца. Что, черт возьми, случилось? Хэммонд стучит по плексигласовой перегородке и проводит пальцем по горлу. – Мое время вышло, – говорю я. – Пожалуйста, приезжай поскорее. – Хорошо. – Милая. – Что? – Я тебя люблю. Дэниела кладет трубку. * * * В камере предварительного заключения только тонкий матрас на бетонном основании. Туалет. Раковина. Над дверью камера наблюдения. Лежу, укрывшись тюремным одеялом, и смотрю в потолок, как это делали до меня другие отчаявшиеся, потерявшие надежду бедолаги. Лежу и думаю, что могло случиться, что могло пойти не так и помешало Дэниеле приехать за мной. Вариантов много. Она могла позвонить Джейсону-2 по сотовому. Он мог позвонить ей в перерыве между занятиями. В ситуацию мог вмешаться кто-то из других Джейсонов. Если так, то весь мой план летит к чертям. Желудок скручивается в жгут. Сердце набирает ход. Стараюсь успокоиться, но страх не остановить. Интересно, предугадал ли кто-то из двойников этот мой шаг? Успокаиваю себя, говорю, что нет, они не могли этого сделать. Попасть в участок, чтобы вытянуть Дэниелу и Чарли в безопасное место, – мне самому эта идея пришла в голову лишь после эпизода в баре, когда набросившегося на женщин воинственного пьянчугу выставил из зала вышибала. Так что решение это стало плодом исключительно моего уникального жизненного опыта. Встаю и начинаю расхаживать между туалетом и кроватью, но места в камере размерами шесть на восемь футов определенно не хватает, и чем больше я меряю ее шагами, тем ближе сдвигаются стены и тем сильнее сжимает грудь клаустрофобия. Дышать все тяжелее. Я подхожу к крохотному окошку в двери. Смотрю в стерильно-белый коридор. Крики женщины в соседней камере эхом отскакивают от шлакобетонных стен. И в этих криках звучит безнадежное отчаяние. Та ли это женщина, которую я видел в регистраторской? Мимо, держа за руку еще одного заключенного, проходит полицейский. Возвращаюсь к спальному месту, ложусь, укрываюсь одеялом и, уткнувшись лицом в стену, стараюсь ни о чем не думать. Но это невозможно. Кажется, прошли многие часы. Ну почему так долго? Объяснение может быть только одно. Что-то случилось. Она не придет. * * * Дверь в камеру открывается с характерным механизированным толчком, и мой пульс подскакивает до потолка. Я сажусь. – Собирайтесь домой, мистер Дессен, – говорит стоящий у порога дежурный со свежим, детским лицом. – Ваша жена внесла залог. Он сопровождает меня в регистраторскую, где я, не потрудившись даже прочитать, подписываю какие-то бумаги. Мне возвращают ботинки, и мы снова идем по коридорам. Я толкаю дверь в конце последнего, и дыхание застревает в горле, а глаза заволакивают слезы. Представляя место нашего воссоединения, я и подумать не мог, что оно состоится в вестибюле 14-го полицейского участка. Дэниела поднимается со стула. Не какая-то Дэниела, которая не знает меня, которая замужем за другим мужчиной или моим двойником. Моя Дэниела. Единственная. На ней рубашка, в которой она иногда работает, – бледно-голубая, заляпанная акриловой и масляной краской. Дэниела видит меня, и на ее лице проступает выражение растерянности и сомнения. Я спешу к ней через вестибюль, обнимаю, и она называет меня по имени, говорит, что здесь что-то не так, но я не отпускаю ее, потому что не могу. Столько миров пройдено, столько пришлось выстрадать, испытать, совершить, чтобы вернуться в объятия этой женщины! Какое же это счастье – касаться ее! Дышать одним с ней воздухом. Дышать ею. Ощущать напряжение между ее и моей кожей. Я беру ее лицо в ладони. Целую ее в губы. Такие мягкие, что я схожу с ума. Но она отстраняется. Отталкивает меня. Хмурится. – Мне сказали, тебя арестовали за то, что ты курил сигару в ресторане… что ты не… – Дэниела не договаривает. Она рассматривает меня внимательно, как будто что-то не так, проводит ладонью по едва ли не двухнедельной щетине. Разумеется, тут многое не так… – У тебя не было этого утром. – Она оглядывает меня с головы до ног. – Ты такой худой… – Трогает мою рваную, грязную рубашку. – Ты не в этой одежде вышел из дома. Я вижу, что она ищет ответы на свои вопросы и не находит их. |