Онлайн книга «Темная материя»
|
Чарли, похоже, мерзнет. Дэниела держится отстраненно и по большей части отмалчивается. Впечатление такое, что она медленно, но верно падает в какую-то темную пропасть. И при этом почти не ест. После обеда мы с Чарли приносим с веранды по охапке дров, и я, воспользовавшись для растопки пакетами из-под фастфуда и старой газетой, развожу огонь в камине. Сухие, пролежавшие в поленнице несколько лет дрова схватываются моментально, и вскоре на стенах гостиной уже танцуют отсветы пламени, а по потолку скачут тени. Мы раскладываем для Чарли диван-кровать и придвигаем его поближе к камину. Дэниела уходит приготовить нашу комнату. * * * Я сижу рядом с Чарли на краешке матраса, упиваясь наплывающими волнами жара. – Проснешься ночью, подбрось дровишек. Если удержим огонь до утра, то, может, согреем весь дом, – говорю я сыну. Он сбрасывает кеды «Чак Тейлорс», стаскивает толстовку и забирается под одеяло, а меня вдруг осеняет, что ему уже пятнадцать лет. Его день рождения – 21 октября. – Эй! – зову я его, и он поворачивается. – С днем рождения. – Ты о чем? – Я его пропустил. – А… Ну да. – Как прошло? – Нормально. – Сам как отметил? – Ходили в кино и в ресторан. Потом погулял с Джоэлом и Анджелой. – Кто такая Анджела? – Знакомая. – Подружка? Я вижу, что парень краснеет. – И вот что еще… Ты на права сдал? – меняю я тему. Сын чуть заметно улыбается. – Да, я теперь счастливый обладатель ученических водительских прав. – Отлично. Так он тебе помог? Чарли кивает. Вот же черт! Неприятно. Зацепило за живое. Подтягиваю простыню и одеяло на плечи Чарли и целую его в лоб. Столько лет я этого не делал и теперь растягиваю удовольствие. Но, как все хорошее, оно улетает мгновенно. Сын пристально смотрит на меня. – Ты в порядке, пап? – Нет. Не совсем. Но теперь я с вами, и это самое главное. Тот… другой… он тебе нравился? – Он мне не отец. – Знаю, но… – Он мне не отец. Я встаю с дивана, бросаю в огонь еще одно полено и устало тащусь через кухню в другой конец дома. Деревянные половицы постанывают под моим весом. В хозяйской спальне холодно, и спать почти невозможно, но Дэниела принесла одеяла из комнат наверху, да еще притащила все, что нашла в шкафах. Стены обиты деревянными панелями. В углу, наполняя воздух обгорающей пылью, светится электрический обогреватель. Из ванной доносится какой-то звук. Плач. Я стучу в пустотелую дверь. Слышу, как моя жена затаила дыхание. – Дэниела? – Что? – Можно войти? Плач на секунду затихает. Потом щелкает замок. Захожу. Дэниела сидит, подтянув к груди колени и обхватив себя руками, в углу, около старой, на ножках-лапах, ванны. Глаза у нее покрасневшие и опухшие. Такой – физически сломленной, дрожащей – я никогда ее не видел. – Не могу, – бормочет она. – Я просто… не могу. – Не можешь что? – Вот ты здесь, со мной, и я так сильно тебя люблю, но потом думаю о тех, других, всех твоих двойниках и… – Их нет здесь. – Они хотят здесь быть. – Но не будут. – Я не знаю, что об этом думать, как к этому относиться. И потом, я постоянно спрашиваю себя… Она не может договорить и срывается, теряет остатки самообладания. Так раскалывается и разваливается на части глыба льда. – О чем ты себя спрашиваешь? – Я даже не знаю, точно ли ты – это ты. – В каком смысле? – Откуда мне знать, что ты – мой Джейсон? Ты говоришь, что ушел из дома вечером в начале октября и не видел меня до сегодняшнего утра, когда я приехала за тобой в полицейский участок. Но откуда мне знать, что ты и есть тот человек, которого я люблю? Я опускаюсь на пол рядом с женой. – Посмотри мне в глаза. Она смотрит. Сквозь слезы. – Разве ты не видишь, что это я? Разве не понимаешь? – Я постоянно думаю о том, что прожила с ним последний месяц. Мне так противно… – Как оно было? – Не надо, Джейсон. Не мучай меня, не спрашивай. – Каждый день в том коридоре, в том кубе, пытаясь найти путь домой, я думал о вас двоих. Старался не думать, но все равно думал, ставил тебя на мое место. Дэниела раздвигает колени, и я заползаю между ними. Она притягивает меня к себе, прижимает к груди и проводит пальцами по волосам. – Ты и в самом деле хочешь знать? Не хочу. Но должен. – Я всегда буду думать об этом. Опускаю голову любимой на плечо. Чувствую, как поднимается и падает ее грудь. – Сказать по правде, я вначале изумлялась. Мне тот вечер, когда ты пошел на вечеринку к Райану, потому и запомнился так живо, что ты… он… вел себя по-особенному, когда пришел домой. Сначала я подумала, что ты напился, но потом поняла – дело не в этом. Ты… ты как будто смотрел на меня по-другому… по-новому. Знаешь, прошли годы, но я все еще помню, как мы в первый раз занимались любовью у меня в лофте. Помню, как лежала голая в постели, ждала тебя. А ты целую минуту стоял в ногах кровати и смотрел на меня. Чувство было такое, словно ты впервые увидел меня по-настоящему. Это было невероятно. И вот так он, этот другой Джейсон, и смотрел на меня в тот вечер. Как будто в нас обоих проснулась новая энергия. Что-то вроде этого бывает, когда ты приезжаешь после какой-нибудь конференции, только здесь было острее, глубже. – То есть с ним было так, как со мной в первый раз? – спрашиваю я. Дэниела отвечает не сразу. Она вздыхает. Потом говорит: – Мне так жаль. – Ты ни при чем. – Через пару недель я поняла, что это не просто какой-то одноразовый заряд, что в тебе что-то изменилось. – Что изменилось? – Миллион мелочей. То, как ты одевался. То, как готовился идти на работу. То, о чем говорил за обедом. – То, как трахал тебя. – Джейсон… |