Онлайн книга «Манарага»
|
Шершни удаляются от меня. Залегают в снегу. Несколько секунд затишья и… Вспышка. Хлопок. Вскрыли пещеру. Автоматные очереди. Работа началась. Откидываюсь навзничь. Пусть парни сделают свое дело. Давно не валялся так в снегу. Надо мной только луна и звезды. Смешно! Выбрал правильный момент, чтобы на звезды полюбоваться. Как уверяют мои блохи, от звезд многое зависит в нашей жизни. – И это чистая правда, мой господин. – Тебя, блоха, не спрашивают. Луна здесь яркая. Когда был ребенком, мать рассказывала мне одну татарскую сказку про скромную девочку Зухру. Она жила с отцом и злой мачехой, которая ела ее поедом и наконец поручила падчерице непосильную работу – наполнить до рассвета чан без дна. Девочка взяла коромысло, пошла на реку, наполнила ведра и загляделась на Луну. Ей показалось, что рай – на Луне. И она попросила звездочку, сияющую рядом с Луной, взять ее в рай. И звездочка забрала Зухру. Девочку искали весь день, а вечером увидели на Луне, несущую на коромысле два ведра. Мать уверяла, что изображение на Луне – это та самая Зухра с коромыслом и ведрами. Отец же уверял, что это Каин поднимает на вилы брата своего Авеля. А звезда, сияющая рядом с Луной, это… – Венера, мой господин. Вторая планета Солнечной системы. Видимая звездная величина –4,6. Перигелий 107 476 259 км, 0,71843270 а. е. Афелий 108 942 109 км, 0,72823128 а. е. Эксцентриситет орбиты… – Блоха, спущу в унитаз. – Всплеснусь, воскресну и вернусь! Сигнал. Пора, Геза. Встаю, иду к пещере по снегу. Можно не спешить. Первая работа сделана. Теперь – моя очередь. Снег глубокий. Иду по следам десантников. Они перепахали снег, как кабаны. Впереди – черная нора. Она точно между двух огромных зубьев горы. Над норой – легкое облако дыма. Иду к ней. Она зияет. Быстро справились парни! СБ даром наш хлеб не ест. Уважаю профессионалов. Искореженные куски железных ворот живописно торчат вокруг дыры. Вскрытая консервная банка! С тухлым молекулярным мясом. Блохи – молчать. Я все вижу сам. Вхожу внутрь. И сразу — белые тела десантников, застывшие в странных позах. Словно их мгновенно заморозили. Fuck! Блохи: ТРЕВОГА!!! Бросаюсь назад. Мне в шею впивается что-то. Нет, нет! Я быстрый, суки, я быстрый. Бежать. Дышать. Бежать. Дышать. Бежать. Дышать. Бежать. Снег, снег, снег легкий и глубокий снег легкий и глубокий вяжет вяжет вяжет ноги снег ноги гнутся о побег и так хочется бежать манарагу мне рожать а гора ползет во мне по желудочной слюне и манара и хара будет снежная нора а манара и аро рого неро и горо… Свет. Сквозь веки. Открываю глаза. С трудом. Пространство. Большое. Белый потолок. Огромные окна. В них яркое голубое небо. Слишком яркое. Закрываю глаза. – Bonjour, Geza! Открываю глаза. Перевожу взгляд. За огромным столом. С сигарой и напитком. В огромном кресле. Анри. Огромный. – Как спалось? По его молочно-белому, безразмерному лицу проползает улыбка. Слоновьи глазки. Над ним висит картина. Что-то знакомое. Блоха, что это? Молчание. Ау, блохи! Разлепляю губы. Из них течет. По моему подбородку. Кровь. Мой рот полон соленой крови. Глотаю. Ощупываю рот языком. Зубы целы. В нёбе. Что-то. Ранка. Они вытащили из меня блоху. Мой мозг пуст. Ноет плечо. Старые раны. Что это за картина? Молчание мозга. Моего. Глубокое. – Как спалось, дружище? Он встает. Шаркая ножищами, приближается ко мне. Он – облако. В костюме цвета папайи. Он всегда любил фруктовые цвета. Его длань приближается к моему лицу. На длани – знакомый козел с зажатой в зубах голубой розой. Козлина усмехается. Длань вытирает мне подбородок салфеткой. – Ты можешь говорить? Произношу: – Мо… гу. – Прекрасно. Попыхивая сигарой, он отходит к окну. Осматриваюсь. Я лежу в кресле. Без комбинезона. В тонком свитере и брюках. – Где я? – На Манараге. Пытаюсь думать. Это трудно. Без блох. – Хороша погодка, а? – он выпускает дым в стекло, не оборачиваясь. – Три дня тотального снегопада. А сегодня – рай. В честь тебя. Хочешь выпить? Это правильное предложение. – Хочу. Он подходит к небольшой барной стойке, кидает лед в стакан, наливает. Несет мне. Беру стакан, делаю глоток. Скотч. Нёбу больно. Но мне хорошо. И еще глоток. Спускаю ноги на пол. Он из широких красивых досок. Встаю. Голова слегка кружится. Анри с усмешкой смотрит на меня, пыхтя сигарой: – Ты выглядишь неплохо. – А где… – Доблестные голубые шершни? В воздухе. – Их… убили? – Ну зачем же. Они еще послужат Кухне. Делаю глоток. – Анри. Что, черт возьми, происходит? Он разводит ручищами: – Да уже все произошло, дорогой мой! Ты на Манараге. Ты жив и здоров. Твои насекомые… Он подходит к столу, берет прозрачный контейнер для блох, смотрит на свет: – Они устарели. Тебе нужны более совершенные помощницы, с правильным пониманием происходящего. – Анри… ты – кто? – Я тот же. Но немножечко другой! Он смеется, колыхая животом. Сглатываю кровь. Глотаю виски. Пока ничего не понимаю. – Чего ты хочешь? – Геза, я хочу, чтобы мы поняли друг друга. – И что я должен понять? Ты… против Кухни? – Боже упаси! – он скрещивает длани на груди. – Тогда почему ты здесь? И зачем вынул из меня блох? Он кладет сигару в пепельницу. – Пойдем, Геза. Я что-то покажу тебе. А потом мы с тобой пообедаем. И обо всем потолкуем. Он подплывает к двери, она открывается. Ставлю стакан со льдом на край стола, следую за ним. Мы выходим и оказываемся в большом круглом многоэтажном колодце. Здесь прохладно и сумрачно. Вниз уходят четыре, пять… семь этажей. Сверху нависает горная порода. Это все вырублено в горе. Круто! Возле Анри возникают двое охранников. Наш этаж – самый верхний. Анри движется, опираясь на ограждающее перило, подходит к лифту. Мы входим во вместительный лифт, отражаемся в зеркалах. У меня серое лицо с порозовевшими от виски щеками. И на сером свитере видны капли моей крови. – Ты вовремя прилетел, Геза, – Анри улыбается мне в зеркале, – очень вовремя! Я молчу. – Манарага давно тебя ждет. – Что… это все, Анри? Он слегка обнимает меня. |