Онлайн книга «Манарага»
|
– Никакого листания страниц, Геза. Так вот это что! Вот для чего все затеяно, построено. Эта стальная гусеница. Эти печи. На них варятся супы, тушится мясо, овощи, в духовках что-то запекается. Даже хлеб! – Как же без своего хлебца? Но это же… революция, fuck you slowly! – Ты всегда был догадлив. Нет. Это безумие. А как же… Кухня? Традиция? Book’n’grill? – На нем свет клином не сошелся. Твою мать! Нет, нет. Надо выпить… – А мы сейчас хлопнем, дружище. Возникает официант с подносом. На нем – две рюмки водки и две тарталетки с черной икрой. Он решил устроить русский стол? – Не только. На “Аде” можно многое приготовить, – Анри берет рюмку в руку. В этой ручище она кажется наперстком. И козлина с розочкой скалится мне. – Твое здоровье, Геза! Он выпивает. Закидывает тарталетку в пасть, словно таблетку. Я снимаю свою рюмку с подноса: – И Кухня ничего не знает? – Уже узнала. В твоем лице. Опрокидываю в себя рюмку ледяной водки. А зачем я ему? Почему не кто-то из Квинтета? – Они безнадежны, Геза. Военное поколение. А мы с тобой – дети войны. – И чем мы лучше их? – У нас меньше предрассудков. Пойдем! Он приглашает меня к столу. Подходим, садимся. Девять печей пылают вокруг нас, словно… жертвенные… эти… ну как… забыл… нет, без блохи не вспомню. Официант наливает нам по бокалу белого. – У нас с тобой разница всего в четыре года, – продолжает Анри, беря бокал и пригубливая. – Это ничто. Мы одно поколение. – Думаешь, нам легче договориться? Он выдерживает паузу, жуя вино губищами. Проглатывает. – Послушай, Геза. Я знаю о тебе все. Ты жесткий профи, умный и трезво мыслящий, не фанатик. Не кажется тебе, что у мира изжога от book’n’grill? Неожиданный вопрос. Признаться, не задумывался. – А ты подумай. Война давно кончилась. Руины восстановлены. Те, в которых мы делали первые стейки на “Стальных грозах”. Их глотали первые клиенты Кухни – европейцы, вернувшиеся с войны. Отстоявшие Европу. Они были в восторге. Их девочки зачарованно пялились на пылающие страницы. А потом отдавались им в полуразрушенных отелях. Book’n’grill! Новая мода. Гротеск, позволяющий забыть войну. Послевоенная dolce vita. Это было, Геза. Но прошло. Первые клиенты стали респектабельными людьми. И у них гастрит от гриля. Оглянись на современную клиентуру: бандиты, отморозки, старперы-романтики, глупые любопытные. Нормальные клиенты ушли. Если повар читает раз в неделю – это теперь считается очень хорошо. А что было тогда? Я встал к жаровне в шестнадцать лет. Три чтения в сутки считалось нормой. Я зарабатывал кучу денег. А цены были значительно ниже. И думал, что так будет всегда. Но мир меняется. Мода меняется. А Кухня – нет. Ее возглавляют безнадежные романтики гриля. Уперлись в этот гриль! Жаровня, решетка, эскалибур. Стейк, дорада на решетке, шашлык. Они задрали цены. Они не хотят ничего менять. А меню? Наше меню! Oh-là-là! – он взмахнул ручищами. – В арсенале у каждого из нас есть максимум десять блюд. А у некоторых молодых – вообще по три. Но это же уныло, Геза! Тебя не тошнит от вида решетки? – Пока нет. – А меня – тошнит! – выкрикнул он и смахнул свой бокал со стола. – Тошнит! Время решетки прошло! Хватит глотать дым! Хватит шелестеть! Пора предложить миру высококачественную и разнообразную еду. Пора! – А ты пробовал говорить с Квинтетом? – Пробовал. Они безнадежны. Молчу. Боюсь думать. Да и мыслей пока нет. Печи пылают. – Ладно, мы заговорились, а ты голоден… – он хлопает в ладоши. – Парни! Мы готовы. Нам подают буйабес со свежеиспеченным хлебом. Он берет новый полный бокал, чокается с моим: – Геза, я рад тебя видеть здесь, на Манараге. Отпиваю вина. Пробую суп. Превосходно. – Да, у нас хорошо готовят. Сегодня нам предстоит La Grande Abbuffata. Так что не торопись, дружище. Мы не успеваем съесть и треть порции, как тарелки забирают. И вместо буйабеса передо мной распиленные и запеченные в духовке говяжьи мозговые кости. И другое вино. То же самое и у моего визави. К костям поданы ржаные гренки, соусы и маленькие серебряные ложечки. – Ты должен сегодня попробовать все, что приготовлено на “Аде”. “Ада”. Весомое полено, никто не спорит с толстомясым… – Речь пойдет не только о полене, Геза. Присмотрись к печке. Гляжу на печи. Вон что! На них на всех оттиснуто ADA. Это сразу не бросается в глаза. – Революция коснется и самих печей. – Ты собираешься готовить только на “Аде”? Для этого бухнул миллион копий? – Боже упаси! “Ада” – лишь начало. Первый шар. Второй будет другим. – И что? – “Дон Кихот”. Первое издание, естественно. И другая конструкция печи. Вспыхивает голограмма. Тоже прозрачная печь, под старину, с медными завитушками. – И печь будет называться “Дон Кихот”? – Я не ошибся в тебе, мой друг! Конечно! В этом фишка. – И тоже – миллион поленьев? – Конечно. Третий продукт – “Улисс”. Четвертый – “Гаргантюа и Пантагрюэль”. Печи соответствуют… – он с чмоканьем потрошит кость. – Ммм… вкусно, не правда ль? – Повара замучаются возить эти печки с собой, прятать их. – Зачем прятать? – Ты предлагаешь их держать у клиентов? – Зачем у клиентов? – Тогда где они будут храниться? – В ресторанах. Как и положено. Им же требуется дымоход. – Подпольная сеть ресторанов? – Зачем подпольная? Я поперхнулся костным мозгом. Откашлявшись, уставился на провокатора. Толстяк потрошил мосол, озорно поглядывая слоновьими глазками. – Дорогой Геза, миру надоел не только гриль, но и подвалы. Если от гриля у господ гастрит, то от подвалов – ревматизм. Пора Кухне подняться наверх. В теплые, светлые и удобные помещения. – То есть… – То есть! – кивает он, отшвыривая пустой мосол. На столе возникают тарелки с дымящимся борщом. – Борщок, Геза! Русские герои “Ады” любили его откушать даже на Антитерре. Под борщ следует хлопнуть русской водки. Официанты работают как часы. Запотевшая рюмка оказывается в его лапище. Лучше выпить, чтобы прийти в себя. – Конечно. Выпиваю. – Анри, ты хочешь… легализовать Кухню? |